Черный завет. Книга 2 - [11]

Сам того не ведая, толстяк помог ей.

— Протас, убери меч, — добродушно приказал он парню. — Видишь, какая! Веревку доставай, вязать будем.

Парень послушно убрал меч в ножны, достал из-за пояса веревку и нисколько не остерегаясь, пошел к ней. Он не успел сделать и нескольких шагов. Роксана стремительно рванулась к нему и вонзила нож в грудь по самую рукоять. Парень охнул, колени его подогнулись и он тяжело опустился на землю.

— Ах ты! — толстяк бросился к ней.

Перескочив через безжизненное тело, Роксана вихрем понеслась по освободившейся дороге. Она обежала сарай с другой стороны. Впереди ее манила вожделенная высота забора. Наперерез девушке бросился толстяк. Роксана, обдирая руки о щепки, торчащие из бревен, птицей взлетела на частокол, опираясь босой ногой на кстати подвернувшийся сучок.

Свобода улыбнулась ей, показав долгожданный лик над острыми кольями частокола.

В тот момент, когда Роксана подтягивалась на руках, на нее обрушился удар. Что именно бросил в нее толстяк, осталось для нее тайной. Когда страшная боль настигла ее, ей показалось, что на нее рухнуло серое рассветное небо.

* * *

Тяжелая повозка катилась по размытой дождем дороге. На ухабах она заваливалась вбок, тогда как ямы заставляли ее подобно необъезженной лошади подкидывать поклажу. Лошади мерно трусили, меся копытами землю, разъезженную теми, кто ехал впереди. Вставал Гелион и садился, вдоволь насладившись видом измученных тел, лежащих на дне повозки, устланной сеном.

За время пути Роксана очнулась только раз, когда повозку тряхнуло особенно сильно и на нее навалилась девушка, лежащая рядом. Тогда она открыла глаза, проследила за долгим полетом одинокого орла в небесной выси и опять забылась.

Роксана не видела, как постепенно менялся пейзаж, что уныло тянулся вслед за повозкой. Как степь сменилась редколесьем, на низких кустах заалели цветы и выжженная трава стала темно-зеленой. Прежде сухой воздух теперь оседал влагой на коже. Роксана не чувствовала, как трясло повозку и от удара о высокий борт кровь на затылке, только подсохшая, начинала течь снова.

Девушка пришла в себя, когда ее сбросили с повозки, и, хорошенько встряхнув для устойчивости за плечи, втолкнули в клетку, скелетом огромного диковинного животного стоящую на земле под открытым небом. Роксана навалилась спиной на прутья, разминая освобожденные от веревок руки, обвела ничего не понимающим взглядом женщин, со страхом озирающихся по сторонам. Потом голова ее закружилась, и ткнувшись лбом в сухую траву, покрывавшую землю, она снова впала в забытье.

На небе сияла Селия, когда Роксана открыла глаза. Оглушительно стрекотали сверчки, а рядом, соприкасаясь с ней коленями сидела незнакомая девушка и горько плакала, размазывая по щекам слезы.

— Не реви, — попросила Роксана, — голова болит.

Девушка от неожиданности вздрогнула и тяжело вздохнула. Потом вытерла рукавом нос и плакать перестала.

— Пить… нечего? — спросила Роксана, облизнув пересохшие губы. К ее удивлению, девушка протянула ей кувшин.

— Пей.

— А ты? — просто так спросила, а сама уже тянула руку за кувшином, в котором плескалась драгоценная влага.

— Я не хочу.

— А надо бы тебе. Вон сколько слез пролила, — и в два глотка осушила то, что оставалось. — Тебя как зовут?

— Ириния. А тебя?

— Роксана.

— Ты трое суток была без сознанья. Обычно они раненных не берут. А тебя взяли. Вчера как нас развязали, я тебе рану на голове промыла. Видать, крепко тебе досталось, — голос ее стал тише, и в нем снова почудились слезы.

— Досталось, — Роксана ощупала рукой голову и на затылке нашла подсохшую рану. Кроме того, немилосердно ныла спина. Чем же таким запустил в нее этот толстяк? Не иначе бочкой, обитой железом, что стояла у крыльца любого дома для сбора дождевой воды. И хватило же сил у гада. Отец Света, о чем она думает? Единственное, что должно ее волновать: как еще выдержала спина и главное — голова! Выжила, и ладно.

— Хорошо ли? — Ириния прикусила губу, чтобы не расплакаться. — Хорошо ли, что мы выжили? Из огня да под лед. У тех хоть порядок был. Знай, выполняй работу, да правила соблюдай. И кормить — кормили. Мой хозяин, к примеру, за просто так не бил. Берег…

— Как скот…

— Что?

— Говорю, берег как скот берегут.

— Даже если так, — вдруг ожесточилась Ириния, — в клетке не держали! У тех хоть знала, чего ждать…

— А у этих?

— У этих… Приходили вчера двое, ты без сознания была. Один толстый такой, огромный, на тебя пальцем показывал. Говорит, вот она, Протаса нашего чуть не убила. Что, правда, чуть не убила?

— Жаль, — Роксана мечтательно закрыла глаза. — Жаль, что не убила.

— Плохо. Эти такого не прощают.

— Как будто те прощали.

— Те-е, — протянула Ириния. — Ты бы и охнуть не успела, как в мир иной отправилась. Эти поиздеваются напоследок, мало не покажется.

— Думаешь?

Ириния не ответила. В глубине клетки кто-то жалобно и протяжно вздохнул.

— Людей в клетке много? — тихо спросила Роксана.

— Здесь? Здесь не много. Женщины да девки. Парней всего трое. Двое пацанов малолетних, и один парень, нас моложе. Степняков отдельно держат.

— Как? — Роксана встрепенулась. — И их в плен взяли?