Чёрный занавес - [48]

Таунсенд шел впереди рядом с Эймсом. Остальные следовали за ними.

Они открыли дверь застекленной оранжереи. В неподвижном воздухе плясали мириады пылинок.

— Вот здесь и нашел свой конец Гарри Дидрич, — сказал Таунсенд. — Я покажу вам, как Билл и Альма, его брат и жена, убили Гарри, находясь за много миль от дома.

Эймс скрестил руки на груди и побарабанил пальцами по бицепсам с таким видом, словно хотел сказать: «Валяй, затем я и пришел».

— Здесь все точно так, как было в тот день. Плетеное кресло, напротив него стол, куда ставили цветы, когда веранду превратили в оранжерею. Надо бы как-то воспроизвести фигуру Гарри Дидрича. Конечно, можно обойтись, но так будет нагляднее.

— Ладно, один из моих людей займет его место… — начал было Эймс.

— Лучше поместить в кресло неодушевленный предмет, если вы не хотите лишиться члена своей команды.

Один из полицейских принес среднего размера настольную лампу под стеклянным колпаком и пристроил ее на кресле. Часть колпака возвышалась над спинкой кресла.

— Именно такая высота и нужна, — одобрил Таунсенд. — Гарри каждый день приходил сюда после ланча и дремал примерно час. Отлично, будем считать, что это он. Вот он уселся в кресло, удобно вытянул ноги, голова лежит на спинке. Перед сном он всегда опускал шторы, чтобы солнце не било в глаза.

— Опустить их? — спросил Эймс.

— Да, нам нужна полная картина, — слегка улыбнулся Таунсенд.

Один из помощников Эймса приступил к делу.

— Я хотел бы, чтобы вы наблюдали за поверхностью этого облицованного кафелем стола, когда начнет темнеть, — попросил Таунсенд.

Полицейский опускал шторы одну за другой, и цветовая гамма обстановки заметно менялась от светло-желтого тона к желто-зеленоватому, потом к зелено-голубому и, наконец, к синему. На крышке стола, куда были направлены взгляды всех присутствующих, появились яркие пятна света — солнце пробивалось через дыры в ветхих шторах. Появились они не только на столе. В полумраке игра света и тени создавала причудливые узоры из полос, точек, завитушек на полу и мебели. Солнечные лучи пронизывали пыльный воздух, будто замершие струи ливня. Но особенно заметным было большое пятно света на кафельном столе. У блика были очень четкие контуры, по форме он напоминал звезду, словно для него специально вырезали в шторе дырку.

— Итак, Гарри дремлет в кресле при опущенных шторах, — продолжал Таунсенд. — В тот день его сон был особенно глубоким. Старик считал, что Гарри за ланчем подмешали снотворного. Хорошую дозу для крепкого сна. Думаю, и мне тогда чего-то подсыпали, потому что меня тоже сморило, и я задремал в боковой комнатке, куда я обычно привозил старика.

На кухне тем временем Рут и повариха заканчивали мыть посуду. Освободившись, они должны были уехать: их отпустили после полудня, и они хотели успеть на двухчасовой автобус. Убийцы знали об этом. Они ничем не рисковали, покинув дом первыми. Напротив, все выглядело очень естественно. Гарри был брюзгой и домашним тираном; никто не осмеливался войти во время его отдыха в оранжерею, чтобы, не дай Бог, не нарушить его покой. Его брат и жена прекрасно это знали. Итак, они спустились, готовые к отъезду. Альма вывела машину из гаража и подогнала ко входу. Что же делал Билл?

Таунсенд подошел к одному из полицейских:

— Дайте мне, пожалуйста, пистолет. Он заряжен?

— Я перезарядил его перед выездом сюда.

Таунсенд взял пистолет, направился к двери, повернул ручку, открыл дверь и снова закрыл, не выходя. Затем пошел вперед с пистолетом в руке.

— Я показал, как он, спустившись вниз следом за Альмой, быстро подошел к комоду под лестницей и достал оттуда револьвер, там постоянно хранившийся. Все было оговорено и подготовлено еще накануне. Потом Билл быстро пошел сюда. Одна пара глаз видела, как он шел. Но Билла это не волновало — глаза видели, но тот, кому они принадлежали, не мог никому ничего рассказать об увиденном. Он вошел сюда с револьвером, взвел курок, так, чтобы была видна гильза патрона, — продолжал Таунсенд, — и положил револьвер на стол вот так.

Он аккуратно опустил револьвер на стол, направив короткое дуло в сторону лампы, пристроенной в кресле.

— На столе были заранее определены метки, чтобы сразу точно положить оружие. Метками послужили щели между плитками, они так же могли обозначить место, как линии параллелей и меридианов на географической карте. Чтобы все сработало точно, Биллу нужно было лишь правильно установить ножки стола, подвинуть вперед или назад, так, чтобы пятно света попало на определенную щель между плитками и какое-то время двигалось вдоль нее. А пересекающиеся щели выполняли роль часовых стрелок. Он заранее выяснил, за какое время солнечный зайчик перемещается от одной щели до другой. Я не знаю результатов его вычислений. Скажем, десять минут. Тогда полторы плитки солнце пройдет за четверть часа. По тому же принципу работают все солнечные часы. Разумеется, — объяснял Таунсенд, — Билл сразу не положил револьвер на солнечное пятно. Ему нужно было алиби, и он устраивает нечто вроде мины замедленного действия. Сдвигает оружие на определенное расстояние вправо от солнечного зайчика, который должен сыграть роль детонатора, оказавшись в нужное время в нужном месте. Я сейчас положу его на расстояние лишь половины плитки.