Чёрный занавес - [32]

— Ты замечаешь все на свете, — сказал он, в восхищении сжав ее руку.

— Приходится, если выручаешь человека, которого любишь, — произнесла она с подкупающей простотой. — Смотри, водители выходят из кафе. Стой здесь, в укрытии, покуда я все не выясню. Если все в порядке, я махну тебе. Тогда сразу иди ко мне, но побыстрее. Возможно, Эймс проторчит в участке еще полночи со своим отчетом, но кто может поручиться…

Таунсенд внимательно смотрел, как она подошла к шоферам, остановилась и обменялась с одним из них несколькими словами. Его товарищ коснулся козырька кепки, приветствуя Рут. Потом в темноте взметнулась вверх рука в белой перчатке, подавая условный сигнал.

Таунсенд быстро пересек довольно широкую привокзальную площадь, ярко освещенную дуговым фонарем, и нырнул в спасительную тень большого грузовика с блестящей решеткой радиатора.

— Все в порядке, Джимми, — громко сказала Рут, перекрикивая шум прогреваемого мотора. — Ребята обещали подвезти нас туда, где мы работаем. Я рассказала, что случилось с твоим бумажником. Тебе придется залезть в кузов, в кабине поместятся только трое.

Таунсенд выразил жестом благодарность хозяевам машины, помахав в сторону одной из темных фигур, стоявших рядом с ней, но близко подходить не стал.

Задний борт грузовика был опущен; видимо, шоферы возвращались из поездки порожняком. Таунсенд забрался в кузов, прополз вперед, к кабине, и устроился в ее тени так, что освещены были только согнутые ноги.

Машина с грохотом тронулась, и вскоре Нью-Джерико, городок, которого Фрэнк так и не увидел, остался далеко позади — шахматная доска из светлых клеток, высвеченных дуговыми фонарями, и темных. Потянулась длинная сельская дорога, окаймленная высоким частоколом деревьев; кое-где мелькали небольшие домики, а небо было усеяно крапинками звезд.

Прошло тридцать или сорок минут; впрочем, может, ему это так показалось и на самом деле они ехали меньше. Один раз их нагнала легковая машина, доставив Таунсенду несколько неприятных минут. Свет фар желтым кругом отразился на задней стенке кабины, у которой он сидел. Машина пошла на обгон, и световое пятно увеличилось, стало ярче. Потом осветило ноги и стало подниматься выше. Таунсенд быстро раздвинул колени и спрятал между ними голову, а сверху прикрылся руками. Машина прошла, и он снова выпрямился.

Примерно пять минут спустя грузовик затормозил и, вздрогнув, остановился. Сквозь гул мотора до него донесся высокий голос Рут:

— Спасибо огромное. Вы просто спасли нам жизнь. Джимми, ты слез?

Он перепрыгнул через борт и секундой позже они стояли рядом на обочине, совершенно одни, в голубоватом облаке выхлопных газов. Рут потирала бедро, которое, видимо ныло от неудобного сиденья.

— У меня сердце в пятки ушло. Ты видел, кто нас недавно обогнал?

— Я спрятал голову в колени.

— Билл и Альма Дидрич! Я узнала их машину. Вот, значит, чем они занимаются, когда я уезжаю на ночь. Ведь они должны быть дома и присматривать за стариком! Это преступление, Дэн! В доме нет ни одной живой души, кроме сумасшедшей Аделы. И если она выберется из комнаты, Бог знает, что она с ним сделает, со стариком. И вообще может случиться что угодно: короткое замыкание, пожар или…

«По-видимому, — подумал Таунсенд, — они не слишком беспокоятся».

Рут показала на асфальтовую дорожку, белевшую в темноте.

— Вот этим путем я и хожу. Пойдем скорее отсюда, пока нас не заметили. Нам еще долго идти.

Фрэнк не мог удержаться, чтобы не бросить взгляд назад. Вот она, дорога в убийство. Высоко, на невидимом отсюда столбе висит белая табличка. Он представил себе надпись на ней: «Частная собственность. Проезда нет».

Они пересекли дорожку и двинулись друг за другом по еле заметной тропке. Рут шла впереди.

— Короче было бы, — объясняла она, — идти по дорожке, но я не хочу, чтобы ты приближался к дому без необходимости. Если они только что вернулись, то наверняка еще не легли и могут увидеть тебя в окно.

Дорожка от шоссе к дому осталась далеко позади, а Рут все шла и шла. Если имение и вглубь было таким же обширным, как вширь, то это о-го-го какой кусок земли! Целое графство.

— Вот отметка границы владения, — сказала Рут, наконец останавливаясь. — Видишь впереди? Белая полоска на стволе дерева. Здесь мы свернем. Нам придется немного пройти лесом, а потом дорожка, от которой мы ушли, делает крутой поворот, мы вернемся на нее, и она приведет нас на место.

Он пошел первым, чтобы Рут не хлестнуло веткой или она не споткнулась о корень, а она держала его сзади за плечо и легким нажатием пальцев указывала дорогу.

— Интересно, почему земля не огорожена? — спросил Таунсенд. — Туда может всякий зайти…

— Крепкие фермеры, я думаю. Они владеют этой землей еще со времен Питера Стьюивезента.[3] Ты знаешь, каковы эти старинные семьи. Денег у них не больше, чем у моей сестры на Уатт-стрит. Удавятся, а не вложат и цента, чтобы что-то улучшить или подремонтировать. Может быть, старик и сделал бы что-то, но не может сказать, чего хочет.

Еще через несколько минут они вышли на узкую аллею, полускрытую ковром прошлогодних листьев.

— Остаток дороги пройдем как по бархату, — пообещала Рут.