Черный воздух - [7]
Поэтому «Ла Лавия», как и весь флот, аккуратно следовала за флагманом. Они двигались дальше и дальше на север, в царство холода. Иногда, когда они выходили на палубу по утрам, покрытый инеем такелаж в бледном свете утра сверкал, как бриллианты. Иногда они словно плыли под серебряным небом в море из молока. Порой океан становился иссиня-черным, а небо светло-голубым и таким прозрачным, что Мануэль хотел только пережить это плавание и вернуться домой. До сих пор у него не было ни одного приступа лихорадки. Он вспоминал ночи, когда он сгорал в горячечном бреду, с нежностью, почти как свой родной дом на побережье северной Африки.
Все страдали от холода. Начался падеж скота, поэтому суп раздавать перестали, а камбуз закрыли. Адмирал урезал рационы всем, включая себя, эта голодовка уложила его в постель до конца плавания. Морякам, которым приходилось тянуть мокрый или замерзший канат, приходилось тяжелее. Мануэль, стоя в очереди за положенной парой бисквитов и одной большой чашкой вина с водой, их дневным рационом, видел вокруг угрюмые лица и решил, что они будут плыть на север, пока солнце не перестанет всходить, и они не окажутся в мире ледяной смерти, на северном полюсе, где нет Господа, там они остановятся и все разом умрут. В самом деле, ветры несли их вдоль побережья Норвегии, а повернуть побитые ядрами громадины на запад было едва ли возможно.
Когда все успокоилось, в трюме «Ла Лавии» нашли несколько новых течей, и люди, истощенные поворотом корабля на обратный курс, сменяли людей, которые выкачивали воду из трюмов. Пинты вина и пинты воды в день было не достаточно. Люди умирали. Дизентерия, холод, малейшие ушибы, все это быстро сводило в могилу.
Как-то раз Мануэль опять стал видеть воздух. Теперь он был густо-синим, гораздо темнее того, что выдыхали люди, поэтому они все плыли в темно-синем тумане, в котором терялись горящие короны их душ. Все раненые люди в госпитале умерли. Многие из них в последние минуты своей жизни звали Мануэля, он держал их за руку, касался их лба и, когда их души улетали прочь от их головы как последние язычки пламени из углей умирающего костра, он молился за них. Теперь все люди были слишком слабы, чтобы пойти и позвать его, поэтому он сам приходил и стоял рядом в их последний час. Два человека восстанавливались после дизентерии, поэтому его присутствие требовалось ещё чаще. Сам капитан попросил о прикосновении Мануэля, когда заболел, но он все равно умер, как и все.
Однажды утром Мануэль с Лаегром стояли около переборки посреди судна. Было холодно и облачно, море было цвета стекла. Солдаты, чтобы сэкономить воду, выводили на палубу своих лошадей и заставляли их прыгать за борт.
— Это следовало сделать, как только мы вышли из Пролива, — сказал Лаегр. — Уменьшится расход воды.
— Я и не знал, что на борту есть лошади, — сказал Мануэль.
Лаегр коротко усмехнулся:
— Малыш, ты полон неожиданностей. Один сюрприз за другим.
Они видели неуклюжие прыжки лошадей, их вращающиеся глаза, расширенные ноздри, из которых вырывались облака синего пара. Их неловкие попытки плыть…
— С другой стороны, мы могли бы пустить их на мясо, — сказал Лаегр.
— Конина?
— Оно не может быть слишком плохим.
Все лошади исчезли, сменив синий воздух на голубую воду: «Это жестоко», — сказал Мануэль.
— В штилевой полосе они могут проплыть целый час, — сказал Лаегр, — так гуманнее, — Он показал на запад: — Видишь те высокие облака?
— Да.
— Они стоят напротив Оркнейских островов. Оркнейских или Шетландских, я не вполне уверен. Будет интересно посмотреть, смогут ли эти дураки провести то, что осталось от корабля через эти проливы, ничего не потопив. — Осматриваясь, Мануэль смог увидеть только дюжину или около того кораблей, возможно, остальная часть Армады уже ушла вперед и скрылась за горизонтом. Он перестал сомневаться в том, что сказал Лаегр, естественно, что их проход через северную оконечность Британских островов будет задачей Лаегра; в этот самый момент глаза Лаегра округлились, как у лошади, и он повалился на палубу. Мануэль и несколько других моряков отнесли его вниз, в госпиталь.
— Это нога, — сказал брат Люциан. — Его голень сломана, и нога начала гнить. Он должен позволить мне её ампутировать.
Около полудня Лаегр пришел в сознание. Не покидавший его все это время Мануэль держал его руку, но Лаегр нахмурился и вырвал её.
— Послушай, — с трудом сказал Лаегр. Его душа была похожа на синюю шапку, покрывавшую его перепутанные волосы с проседью. — Я собираюсь научить тебя словам, которые могут тебе пригодиться позже, — сказал он медленно: — Tor conaloc an dhia. — Мануэль повторил за ним. — Скажи это опять, — Мануэль повторял все по слогам раз за разом, как католический монах. Лаегр кивнул:
— Tor conaloc an naom dhia[3]. Хорошо. Всегда помни эти слова, — после этого он уставился на потолочные балки, игнорируя вопросы Мануэля. Эмоции сменялись на его лице как тени, одна за другой. Наконец он оторвал взгляд от бесконечности и посмотрел на Мануэля. — Прикоснись ко мне, мальчик.
Мануэль положил ему руку на лоб, и Лаегр, напоследок ехидно улыбнувшись, закрыл глаза. Его голубая корона метнулась вверх, прошла сквозь доски палубы и исчезла.
В 12 световых лет от Земли 2122 пассажира гигантского корабля «плывут» по Млечному Пути к новому солнцу. Спустя полтора века пути и 6 поколений вынужденные эмигранты, самоотверженные исследователи приближаются к звезде G-класса Тау Кита и водной планете. В замкнутой системе на 12 порядков меньше Земли они воссоздали архипелаг всех климатических зон. Ждет ли обитателей рукотворного ковчега процветание за пределами Солнечной системы?
Марс был пуст, пока на нем не появились мы.В 2026 году первые колонисты с Земли отправляются на Красную планету. Их миссия — создание благоприятных условий для жизни на Марсе, на поверхности которого первопроходцев уже дожидаются разнообразные устройства и механизмы, заброшенные сюда грузовыми кораблями. Будущие марсиане планируют растопить полярные шапки, поднять температуру атмосферы и заселить поверхность планеты бактериями… Но среди колонистов есть те, кто не согласен изменять первозданный облик Красной планеты, те, кто желает объявить Марс независимым от Земли государством, и они готовы сражаться за свои убеждения до последнего!
Смысл в том, чтобы создать не вторую Землю, а нечто марсианское…Прошло пятьдесят лет с тех пор, как первые колонисты высадились на Марс. Красная планета постепенно теряет свой первозданный облик, и первые зеленые побеги уже карабкаются по холодным склонам скал. Но еще живы те, кто стремится сохранить пустынную красоту родной планеты и не допустить землян к управлению. Это – первое поколение детей, родившихся на Марсе, и они готовы показать, на что способны.
Кто сказал, что счастливое будущее человечества невозможно?2312 год.Люди освоили планеты и астероиды Солнечной системы, побеждено экономическое неравенство, справедливым распределением благ управляет компьютерная система.И вдруг всеобщий рай «идеального будущего» начинает трещать по швам. Космическая диверсия уничтожает Терминатор — прекрасный меркурианский город на рельсах. Уроженка Меркурия, дизайнер новых миров Свон Эр Хон, чудом оставшаяся в живых, прилетает на другую планету и… становится свидетелем следующей диверсии.
Красной планеты больше нет.Отныне зеленый и изобильный, Марс из пустыни превратился в мир, где люди могут процветать. Но вновь разгорается жестокая борьба между Красными, отстаивающими независимость Марса, и Зелеными – «терраформирователями». В это время переполненной и загрязненной Земле угрожает крупнейшее наводнение, грозящее уничтожить все живое. Марс становится последней надеждой человечества, и теперь его жителей ждет нелегкий выбор: демографический взрыв или… межпланетная война.
В четырнадцатом веке Черная Смерть уничтожила в Европе треть населения. А что, если?.. Если эпидемия чумы уничтожила почти все население Европы? Как будет развиваться человечество? Это альтернативная история, в которой мир изменился. История, которая тянется через века, в которой правящие династии и нации поднимаются и рушатся. История потерь и открытий. Это – годы риса и соли. Вселенная, где Америку открывает китайский мореплаватель, промышленная революция начинается в Индии, главенствующие религии – ислам и буддизм, а реинкарнация реальна. Мы увидим рабов и королей, солдат и ученых, философов и жрецов.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.