Черный воздух. Лучшие рассказы - [14]

Наконец они готовы покинуть перевал. Рюкзаки и снегоступы у каждого за спиной. Брайан в последний раз поправляет поясной ремень, Питер окидывает взглядом предстоящий подъем, а Джо смотрит вниз, любуясь огромной чашей из снега и камня на западе. Миновавшее зенит солнце полыхает вовсю. Тень облака, пересекая цирк, спешит к путникам, скачком взлетает на западный склон перевала, ненадолго накрывает их троицу.

– Глядите! – кричит Джо, указывая на склон хребта, спускающийся к перевалу с юга.

Брайан с Питером поворачивают головы и видят…

Коричневое пятно… Пара рогов, ноги, мелькающие в быстром беге, перестук упавшего со склона камня вдали…

– Снежный баран! – восклицает Брайан. – Ух ты!

С этим он поспешно устремляется поперек седловины, к югу, то и дело поглядывая наверх.

– Вон он! Опять! Идемте!

Джо с Питером спешат за ним.

– Нет, ребята, не догоните вы эту тварь ни за что, – пророчит Питер.

Подъем, ведущий на юг, неровен, сплошь в валунах, так что по пути наверх приходится то и дело петлять из стороны в сторону, от одного островка снега к другому. Все трое цепляются за скальные выступы, за трещины в камне, с трудом одолевают уступы высотою по пояс. Брайан рвется вперед, Питер держится сзади. Джо с Брайаном перекликаются, обмениваясь впечатлениями о встрече со снежным бараном.

Чем ближе к гребню хребта, тем положе, легче подъем. Наконец Брайан и Джо взбираются на самый верх. Усыпанный щебнем, двадцати, а то и двадцати пяти футов в ширину, гребень практически горизонтален, но вид на юг загораживает. Брайан с Джо спешат туда, где уклон достигает высшей точки. Десяток шагов – и вдруг южная часть хребта открывается перед ними на мили вперед.

Оба останавливаются, смотрят во все глаза. Хребет пологими волнами тянется вдаль, к высокому пику, за пиком круто идет на спуск и вновь поднимается, и так – вверх-вниз, вверх-вниз – теряется в бескрайнем лабиринте черных скал. С востока крутой заснеженный склон ведет ко дну параллельной хребту долины. На западе грозно высятся голые, безжизненные зубья гор, чередующихся с углублениями котловин.

Хребет рассекает все это великолепие надвое, поднимается к небу выше всего, что только видно вокруг. Джо легонько постукивает по твердому камню носком башмака.

– Ископаемые кости. Спинной хребет одного из первых жителей земли, – говорит он.

– Кажется, я еще вижу того барана, – откликается Брайан, указывая вдаль. – А где у нас Питер?

Появляется Питер. Лицо его потемнело, осунулось. Споткнувшись о камень, он чудом не падает с ног, а подойдя к Джо с Брайаном, звучно швыряет о землю рюкзак.

– Глупо все это, – говорит он. – Мне отдохнуть нужно.

– Здесь, видишь ли, лагеря не разбить, – язвительно отвечает Брайан, указывая на россыпи щебня у собственных ног.

– Плевать, – откликается Питер и усаживается поблизости.

– После обеда мы идем всего час, – напоминает ему Брайан, – и стараемся подобраться поближе к тому барану!

– Устал я, – упрямо твердит Питер. – Устал и без отдыха не могу.

– Что-то быстро ты уставать стал!

Не на шутку разозленные, оба умолкают.

– Ребята, – мягко говорит Джо, – вот грызетесь вы то и дело – это да.

Молчание затягивается. Брайан с Питером отворачиваются друг от друга.

Джо указывает вниз, туда, где гребень хребта впереди идет на снижение. Там относительно ровно: гранитные плиты, а между ними – песок.

– Отчего бы не встать лагерем вон там? Мы с Брайаном рюкзаки сбросим и еще прогуляемся вдоль хребта. А Пит пусть отдохнет и, может, костер чуть попозже организует. Если хвороста сумеет найти.

С этим и Брайан, и Питер согласны. Все трое спускаются к будущему лагерю, в удобную седловинку.

Двое идут наверх. Одолеть пологий подъем не составляет труда, и вот они снова на гребне, на неровной тропе, усеянной осколками камня. Молнии и лед превратили голые скалы под ногами в мелкий щебень. Среди черного гранита там и сям возвышаются желтовато-бурые выступы, окруженные кольцами каменной крошки. Путники дивятся на эрратические валуны, словно бы покоящиеся на гребне хребта с тех самых времен, как он поднялся к небу, прыгают с камня на камень, поводят освобожденными от груза плечами. В очередной раз углядев вдалеке барана, Брайан указывает вперед.

– О! Видишь? – восклицает он.

– Еще бы, – отзывается Джо, но на барана не смотрит.

Заметив это, Брайан досадливо хмыкает.

Долина с востока темнеет, укрытая тенью хребта. В полудюжине ярдов за Брайаном Джо, прыгая с ровного на ровное, бубнит нараспев:

– Назови то, назови се, назови… назови-и-и… Ну и идея! Вот у меня на ногах три мозоли. Ту, что на левой пятке, я Амосом назвал.

Тут он умолкает, взбираясь на гранитный уступ по плечо высотой.

– А ту, что на правой, назвал Горбуном. А потом стер еще правую щиколотку спереди, и эту мозоль окрестил Ахиллом. И теперь, когда я их чувствую, это не боль, а что-то вроде шутки. Нытье в пятках, – продолжает он, шумно переводя дух, – будто приветы, приветы на каждом шагу: привет, Джо, это Амос; привет, Джо, Горбун здесь… Изумительно! Так мне, пожалуй, и башмаки ни к чему. Надо бы снять их!

– Не стоит. Лучше оставь, – без тени улыбки советует Брайан.