Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи - [149]

Двадцать лет спустя эти компромиссы, на которые пришлось идти при советском режиме, все еще остаются одной из самых болезненных для Церкви тем. Из нее изгнали не бывших коллаборационистов, а тех, кто поднимал этот вопрос. Якунин считал это последствием советской эпохи, он думал, что Церковь нуждается в реформации, подобной протестантской, в полной смене епископата. Без таких решительных мер Церковь, со всем своим моральным авторитетом, остается в руках слившегося с ней КГБ и теперь, в этой новой форме превращается в бастион нового варианта имперского национализма – в «вирус», как он считал, поедающий Россию изнутри. Церковь как институт, наиболее пострадавший при коммунистах, могла бы превратиться в совесть нации. Своим моральным авторитетом она бы могла вывести Россию из советского кошмара, помочь стране осмыслить свое прошлое, принять его и исцелиться. А она превратилась в гнездо бывших коллаборационистов, для которых Православная церковь орудие не памяти, но забвения.

Пропитанная идеологией на каждом уровне, политическая жизнь России веками была податлива для различных всеохватывающих доктрин и программ. Теперь в пугающий вакуум, оставшийся после исчезновения коммунизма, готов устремиться мускулистый, политически окрашенный извод православия, подхваченный отцом Тихоном и Якуниным, Малофеевым и Дугиным. Самые разные группы в окружении Путина – «православные чекисты» Якунина, «православные бизнесмены» Малофеева, консервативные круги внутри самой Церкви, примером которых служит отец Тихон, – все они входят в контактную сеть Дугина внутри российской элиты.

Неудавшийся «Русский марш» и выходки Евразийского молодежного союза – от которых власть может отречься, но пока что их поддерживает, – все это свидетельствовало о том, что к Дугину прислушиваются на высоком уровне в администрации президента, кто-то там готов заигрывать с радикальными идеологиями, чтобы с их помощью решать политические проблемы. Существуют доказательства и того, что многочисленные зарубежные поездки Дугина совершались не без участия Кремля. Так, в 2004 году он проделал любопытный вояж в Турцию, предваряя государственный визит Путина. По данным американского посольства в Анкаре (сообщение, опубликованное в 2010 году Wikileaks), источник, близкий к Тунджеру Кылынчу, главе турецкого Совета по национальной безопасности, сообщил дипломатам, что Путин послал строителя «Евразии» Александра Дугина к Кылынчу перед своим официальным визитом, чтобы укрепить «проевразийские» настроения в Турции, – иными словами, Россия искала опору среди турецких консерваторов, но ничего не добилась[449].

Другой пример вдохновленной в той или иной мере Кремлем, но тоже отрицаемой зарубежной авантюры относится к 2007 году. Дугин и Зарифуллин наведались в Крым и приняли участие в протестах против «оранжевых» властей Украины. В июне того же года обоих объявили persona поп grata и депортировали из киевского аэропорта Борисполь. Замечательным образом российские власти тут же отреагировали, депортировав советника украинского президента Николая Жулинского с семьей, приехавшего в Санкт-Петербург с частным визитом[450]. Российский посол в Украине пояснил это решение так: «Что тут говорить? Только что вы не пустили нашего представителя в Крым – теперь ваш человек оказался в такой же ситуации». В октябре Дугину и Зарифуллину вновь запретили въезд в Украину после надругательства над государственным символом на горе Говерла. В феврале следующего года Кремль депортировал украинского политического аналитика Сергея Тарана. Российский МИД пояснил, что это – прямой ответ на внесение двух россиян в черный список[451].

Это уже достаточно внятный сигнал, что Дугин действует не по собственной инициативе, хотя нелегко понять, кому именно были на руку его эскапады, – если он и пользовался поддержкой Кремля, то не монолитной. Модест Колеров, начальник Управления Президента России по межрегиональным и культурным связям, наотрез отрицал какое-либо участие Кремля в украинских поездках Дугина, а его выходки назвал «идиотизмом»[452]. Однако невозможно установить, сам ли Дугин принимал все решения или кто-то за него, да это и неважно в зеркальном лабиринте московской политики. Как сказал Дугин в интервью в том же 2007 году, в его теориях «все меньше и меньше симулякра». Они становились все ближе к реальности. Насколько ближе, вскоре стало окончательно ясно.

Глава 14. Хвост виляет собакой

Со склона горы Сохе Павел Зарифуллин следил за тем, как разгорается заря новой эры российской истории.

Наступило утро 8 августа 2008 года. Через Рокский тоннель, который проходит под Большим Кавказским хребтом, в Грузию вторглась российская 58-я армия. Танки, грузовики, бронетранспортеры, ракетные установки вышли из устья тоннеля, которое Зарифуллин сравнил с дверцей печи, и устремились на юг. Зарифуллин вспоминал:

Было полное ощущение, что вся эта стратегическая вереница рождается из недр священной осетинской горы. Как будто древний Кавказ выплюнул из своей огнедышащей пасти имперские фигуры войны[453].

Война в Южной Осетии назревала уже давно. С 1993 года этот регион сделался практически независимым от Грузии после короткой гражданской войны, в которой Россия поддержала сепаратистов. Линию прекращения огня между грузинской армией и осетинскими повстанцами контролировали войска ООН, и хотя за эти 15 лет конфликт несколько раз вспыхивал вновь, Россия и Грузия удерживали стороны от столкновения – до этого момента.