Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи - [100]
Дугин, не вмешиваясь, переводил весь разговор с французского на русский и с русского на французский. Коммунизм пал. В истории не раз уже разваливались империи – Британская, Оттоманская, Австро-Венгерская, – но на Россию, полагали собеседники, это правило не распространяется. Россия не потерпела исторического поражения, это лишь временный упадок сил. Ей требуется передышка, чтобы восстановиться.
«Мы склонны базироваться на историческом опыте, и он внушает нам – пусть не покажется это бравадой – оптимизм. Россия знала процессы дробления и процессы укрепления своей государственности. История шла все-таки с преобладанием последних… Империя сохранилась, хотя и в другой форме», – рассуждал участник встречи Владислав Иминов.
Это собрание открыло канал для проникновения идей «новых правых» в российский мейнстрим. Так же, как в Германии «Веймарской эпохи», смута и экономический хаос создали в России плодородную почву для нарратива о культурном унижении, заговоре международной элиты, жертвой которой стала страна, и об особой идентичности, национальной чистоте, антилиберализме и геополитике – стандартный набор европейских крайне правых[345].
Де Бенуа и некоторые другие представители «новых правых», такие как Роберт Стойкерс и Жан-Франсуса Тириар, неоднократно приезжали по приглашению Дугина и Проханова на встречи с генералами и политиками, представителями побежденных крайних движений – националистического и коммунистического. Геополитика Дугина, позаимствованная у «новых правых», послужила дополнением к уже основательно развитому национальному сознанию армии, помогла придать ему форму.
С 1992 по 1995 год Дугин дважды в месяц читал под покровительством Родионова лекции в Академии Генерального штаба. Мы часто проводили в академии такие встречи, говорит Родионов, добавляя, что его не раз вызывали в кабинет министра обороны Евгения Шапошникова и требовали отчета, с какой стати он приглашает таких ультранационалистов, как Жириновский и Дугин. Однако никто этому не мог помешать. В стране царил хаос, и какие-то там лекции по политической философии вовсе не казались главной угрозой для Российской армии, которой нужно было выплачивать офицерам жалованье, охранять запасы ядерного оружия и выводить контингент из ряда стран.
Родионов говорит, что идею преподавать в академии политическую теорию одобряли далеко не все, но он сам из столкновения с большой политикой вынес убеждение, что военным необходимо основательно разбираться в этом предмете: «У меня был опыт командования военным округом. Я считал своей обязанностью научить офицеров не только стратегии, но и пониманию событий в стране, того, что ждет нас в будущем»[346].
По словам Дугина, за лекции ему не платили, не выдали и удостоверения – его привозили на лекции в принадлежащем военным автомобиле и отвозили обратно. После лекции он вместе со слушателями шел куда-нибудь поесть, выпить, они засиживались допоздна, обсуждая различные вопросы. Эти встречи посеяли семена европейских крайне правых идей в плодородную почву российской военной номенклатуры, лишившейся статуса и привилегий, и семя пошло в рост.
Материалы, которые использовал Дугин, его записи, а также комментарии слушателей сложились в учебник. Этот учебник использовался на занятиях в 1993-1994 гг., а в 1997-м вышел дугинский блокбастер «Основы геополитики». Дугин рассказывал мне:
Геополитика заполнила вакуум в их стратегическом мышлении. Для них это была психотерапия… Представьте, какой шок они ощутили, им же всегда объясняли, что главный враг – США. И вдруг к власти приходят демократы и заявляют: нет, США – наши друзья. Потому что отсутствовала идеология. Все были сбиты с толку. Их работа – направлять крылатые ракеты, и им требовалась ясность… Прежде это была элитарная каста, ответственная за огромные подразделения, тысячи, многие тысячи боеголовок. И вдруг приходят эти демократы и отбирают у этой чрезвычайно уважаемой касты все, ничего не предлагая взамен. Я пришел к ним и сказал: «Америка – наш враг, нацелим боеголовки на нее», и они сказали: «Вот это правильно», а я еще и объяснил, почему это правильно.
Сегодня трудно понять, кто финансировал поездки европейских «новых правых» в Россию и с какой целью. Дугин, когда его об этом спросили в 2005 году, сказал, что деньгами помогли какие-то знакомые Проханова (которых он назвал «бандитами» и отказался уточнять имена). Они, по его словам, хотели «развить собственное парадигматическое стратегическое мышление… Им это требовалось неотступно, поэтому они закрыли глаза на полное отсутствие у меня социального статуса».
Благодаря этим встречам термин «евразийство» и прочая геополитическая лексика начали проникать в российский мейнстрим. За двадцать лет до того, как путинский Кремль принял эти слова в качестве более-менее официальной идеологии, они зарождались в ряде дискуссий с европейскими правыми.
