Чёрный трон - [3]

— Это мало вероятно. Может быть это просто теплое течение, как река в океане.

— Оно теплое, потому, что я так хочу, — прервала их Энни. — Вот и все.

Мальчики взглянули на нее, и она засмеялась.

— Все это не кажется вам сном, — сказала она, — потому, что это не ваш сон. Он мой. Вы помните, как вы вставали в это утро, а я — нет. Я думаю, это принадлежит мне и это — мое место.

— Но я-то настоящий. Я вовсе не часть сна!

— И я тоже.

— В таком случае, это я вас пригласила.

Оба мальчика внезапно рассмеялись и брызнули в нее водой. Она засмеялась в ответ.

— Что ж, может быть… — сказала она и брызнула на них.

Их одежда промокла, но через некоторое время, когда они достаточно и по разным поводам испытали нрав моря, быстро просохла. Медленно между купаниями под их руками вырастал новый замок. Больше и величественнее, чем тот, с которым покончил Алан, он разветвлялся на множество башен, подобно веткам аспарагуса, его мощные стены ползли вверх и спускались вниз, послушные неровностям волнистого ландшафта. Он был влажен от воды и брызг из заводи, где обитали маленькие крабы, яркие рыбки и прятались моллюски среди гальки, ракушек и обломков кораллов. Алан порывисто подался вперед и взял всю в песке руку Энни в свою.

— Чудесно, что ты придумала этот замок, — сказал он. В то время, как лицо Энни заливала краска, Перри взял ее другую руку.

— Да, — сказал он, — и если это — мечта, то ты — лучшая из всех мечтателей.

Он не представлял, что все это могло закончится. Самые дружественные чувства он испытывал к Перри, как-будто бы они действительно были братьями, хотя его чувства к Энни были другими, и он был уверен, что Перри тоже любит ее. Свет расстилавшийся вокруг них, был серым, зеленым от моря и жемчужным от тумана. Казалось, что море и воздух существуют вне времени, окутывая их со всех сторон и мягко пульсируя.

— О, боже! — сказала Энни.

— В чем дело? — воскликнули оба мальчика, поворачивая головы в направлении ее испуганного взгляда.

— Т-там, в воде… — сказала она. — Это труп, да?

Туман расступился. Что-то опутанное водорослями, переплетавшимися с лохмотьями одежды, лежало, наполовину выступая из воды. Тут и там проступали участки вздувшейся, как рыбий живот, белой плоти. Это было похоже на человека. Но сказать наверняка было трудно, — так это было исковеркано и побито, в окружении полос тумана, время от времени заслонявших картину.

Перри встал.

— Может быть, да, а может — и нет, — сказал он.

Тогда Энни заслонила лицо ладонями и стала смотреть сквозь пальцы. Алан взирал с изумлением.

— А хотим ли мы на самом деле знать, что это? — продолжал Перри. — Может, это просто комок водорослей и всякого прочего хлама, в котором запуталось несколько рыб. Если мы не пойдем туда и не будем смотреть, мы сможем считать это чем угодно. Понимаете, что я имею в виду? Вы хотите сказать вашим друзьям, что вы видели тело на берегу? Что ж, может это и так.

Снова туман стал между ними, спрятав непонятный предмет.

— Как ты думаешь, что это? — спросил Алан.

— Водоросли и мусор, — ответил Перри.

— Это тело, — сказала Энни.

Алан рассмеялся.

— Нет, вы оба не правы, — заключил он.

— Почему? — вдруг сказала Энни.

— Потому что мир существует не для этого, — сказал Алан.

Алан встал и пошел сквозь туман по направлению к телу.

— Я думаю, что и для этого тоже, — услышал он, как она произнесла у него за спиной.

Туман заклубился, и вновь расступился. В этом, неожиданно образовавшимся просвете Алан увидел бесформенную массу, которая теперь уже почти целиком погрузилась в воду и лишь слегка выступала. Надо было решаться и, как можно, скорее.

Он шагнул вперед, сливаясь с движущейся стеной тумана, в направлении прямо перед собой. Но ему не хотелось терять предмет из вида; Он бросился вперед. Он ожидал, что вот-вот ощутит бурление воды возле щиколоток…

— Алан, — ее голос слышался в отдалении.

— Где ты? — звал Перри тоже, казалось, откуда-то издалека.

— Сейчас, — ответил он. — Я около него.

Казалось, будто они окликнули его опять, но он не мог разобрать слов. Он бросился вперед. Внезапно ему показалось, что он движется вверх. И снова вокруг него возникли темные силуэты. Казалось, земля становится тверже. Над головой раздались крики этих странных птиц.

— Э-текели-ли, — как будто бы кричали они.

Он пустился бежать. Споткнулся.

А потом. Потом. Потом…

Я был на пути к Форту, возвращаясь от Леграна, когда это произошло. Я тогда даже не подозревал, что моя жизнь совершенно переменится. Не то, чтобы моя жизнь до этого была лишена фантазии. Вовсе нет. Но на этот раз ничто в моем восприятии окружающего не помешало мне считать воображаемое реально происходящим.

Когда золотой жук вылетел откуда-то и ударился мне в лицо, я еще не знал, что это было знаком перемен во всей моей жизни и навсегда. Я поискал и увидел его на песке перед собой, замечательный, сверкающий кусочек золота в лучах заходящего, октябрьского солнца. Я знал, что некоторые майские жуки имеют металлическую окраску, золотую или серебряную, и это, должно быть, прекрасно. Но этот… Это был особенный экземпляр, по крайней мере, мне не известный. Когда я встал на колени, чтобы рассмотреть его получше, то был поражен необычными пометками. Внезапно я понял, что черный рисунок на его спине был расположен так, что все остальное представляло собой форму маленького золотого черепа.