Черный смерч - [42]

Из рупора, скрытого в столе, раздался негромкий голос секретарши. Она объявила, что старший советник Рокфеллера хочет говорить по телефону из Венесуэлы. Пирсон с досадой повернулся на диване. В минуты отдыха он разрешал тревожить себя только по делам особо важным.

— Алло! — крикнул он раздраженно.

Из того же рупора раздался знакомый глуховатый голос. Советник Рокфеллера говорил очень кратко, имея в виду, что Пирсон в курсе всех дел и понимает его с полуслова. Его первые слова «дело лопнуло» означали, что президент Венесуэлы, несмотря на нажим из Вашингтона, не сумел преодолеть сопротивление народа и предоставить Рокфеллеру монополию на добычу и переработку нефти, то есть не дал захватить недра страны. Похоронным голосом советник продолжал:

— Не справились с красными. На наших заводах беспорядки…

Это значило, что заводы заняты рабочими организациями, которые требуют национализации нефтяных предприятий.

— Полагаю, что пора пустить план «Кондор»? — вопросительно заметил советник.

Под этим шифром у них значился план дворцового переворота в Венесуэле. Операция эта состояла в том, чтобы нынешнее правительство заменить другим, состоящим из более расторопных, понятливых агентов Особого совещательного комитета Национальной ассоциации промышленников.

Пирсон нахмурился. Не то чтобы его страшила перспектива кровавых событий в Венесуэле: убийства и диверсии составляли обычный метод его действий. Пирсон размышлял о том, как бы половчее это сделать, чтобы не повторилась эта глупая история с Маршаллом! Весной 1948 года генерал Маршалл прибыл в Боготу, где тогда происходила 9-я панамериканская конференция. Маршалл привез с собой — и это была истинная цель его миссии план Национальной ассоциации промышленников, который под видом борьбы с коммунизмом предоставлял США полную возможность вмешательства во внутренние дела латиноамериканских стран. Увы! Старый неудачник Маршалл, не сумевший с помощью Чан Кай-ши подчинить Китай Соединенным Штатам, сплоховал и тут. Население Колумбии восстало против его плана, сожгло здание конгресса, где происходила конференция, а заодно и все правительственные здания. Все делегаты латиноамериканских стран покидали горящее здание со своими флагами — делегация США даже не осмелилась поднять свой флаг. Пирсон и сейчас не мог удержаться от крепкого словечка, вспомнив об этой неудаче. Правда, теперь можно объявить, что в Южной Америке начался коммунистический террор, и под этим флагом организовать негласную интервенцию для разгрома народного движения и превращения Венесуэлы в колонию Рокфеллера. Но все же нужен какой-то благовидный предлог. Кроме того, просьба о помощи давала возможность кое-что выжать из Рокфеллера. Пирсон сказал:

— Я до сих пор не получил от вашего шефа окончательного согласия уступить мне акции «Юниливерс» и прочих трестов пищевой индустрии.

Советник негромко помянул черта и обещал выполнить желание Пирсона.

— Очень хорошо! — отозвался Пирсон. — Пусть это оформят сегодня же…

Советник обещал нажать все пружины.

— Пришлите-ка мне этого лентяя Бомкинса, — сказал Пирсон.

Бомкинс, один из наиболее пронырливых агентов Пирсона, был постоянным представителем Рокфеллера в Венесуэле.

— Бомкинс убит, — мрачно сказал советник.

— Убит? — обрадованно вскрикнул Пирсон. — Вот и превосходный предлог для американского вмешательства в венесуэльские дела! Поистине этот бедняга Бомкинс не мог выбрать лучшего момента, чтобы убраться на тот свет!

Не теряя времени, Пирсон вызвал по телефону президента Экономического конъюнктурного института и приказал ему в течение пяти дней ввести в действие план «Кондор».

Забегая вперед, скажем, что в конце недели американские газеты сообщили, что в Венесуэле произошла «революция» и что новый президент, отслужив благодарственный молебен, передал «Компании Рокфеллер» монопольную концессию на добычу и обработку нефти…

Пирсон скосил глаза на небольшие экраны аппаратов «Тиккер» и «Кэрб-эсчейндж», стоявшие на столе. Они показывали движение курса ценных бумаг на обеих биржах — официальной и черной.

Акции даже таких «верных» предприятий, как металлургические компании, работающие на войну, падали в цене.

Правая бровь Пирсона начала дергаться. Не дадут отдохнуть и пяти минут! Громко застонав от злости, Пирсон поспешно встал и подошел к письменному столу. На маленьких экранах быстро сменялись цифры.

Слева от деревянного вращающегося кресла, на столике, помещался небольшой телефонный коммутатор. Он позволял обходиться без помощи станции, и, кроме того, можно было, включив все номера, разговаривать сразу со всеми служащими.

Пирсон так спешил, что даже не сел в кресло. Левой рукой он быстро перевел рычажок на коммутаторе, а правой нажал кнопку звонка и нетерпеливо крикнул:

— Тенденция?

Ответ биржевого агента, известного под кличкой «биржевой министр», последовал почти немедленно.

Те поспешность и телеграфная краткость, с какой докладывал «биржевой министр», свидетельствовали о том, что он хорошо был знаком с нравом Пирсона. Советники и клерки знали, что малейшая задержка вызывает ярость босса. Это грозило не только увольнением: каждого уволенного Пирсон рассматривал как носителя тайны, способного продать ее.