Черный рыцарь - [29]

Вещи для русалочки уже были давно отобраны и даже обработаны магией. Когда она появилась на крыльце, одетая в розовые джинсики, оранжевую, маечку с надписью "Yes" туго обтягивающую полноту её очаровательной груди, шелковую сиреневую ветровку, красную бейсболку и обутую в розовые теннисные туфельки, Уриэль, уже насмотревшийся видеофильмов о Зазеркалье, только присвистнул. Кони были оседланы, вьюки переложены и погружены на спины магических коней и мы, бросив рыцарское железо прямо посреди двора, коротко попрощавшись с гостеприимным хозяином, легкой рысью выехали на улицу, поросшую зеленой травой.

Выехав из Малой Коляды, мы отмахали резвой, напористой рысью, скача по дороге яркого, рыжего цвета, которая именно по этому и называлась Лисьей, километров сорок, пока я не увидел очень приятную на вид лужайку. На яркой, изумрудно-зеленой траве было разбросано несколько десятков пегматитовых валунов, как раз таких, какие мне и были нужны, чтобы сделать все так, как надо. Подняв руку вверх, я тотчас приказал всем спешиться.

Прекратив на время жаркий диспут, разгоревшийся среди нас, я трансформировал один валун, лежавший на лужайке, в небольшой столик с круглой столешницей. Достав из-за пазухи футляр с золотыми оберегами, я выложил на столик четырнадцать золотых чешуек с синими глазками. Поражая сэра Харальда Светлого и Олесю, своей лапидарностью, я сказал им:

— Раздевайтесь.

Олеся стала делать это с такой поспешностью, что теннисные туфельки полетели в разные стороны. Уже через несколько секунд эта малышка стояла возле столика голышом и рассматривала золотые обереги, глазки на которых заметно уступали по своей синеве её прекрасным очами. Судя по её энтузиазму я понял, что мое предложение устроить еще один стриптиз, на этот раз было понято так, как это и должно было быть и речь не могла идти об оскорблении чьей-то нравственности и моральных устоев.

Харальд тоже сообразил, что речь идет о чем-то серьезном и быстро разделся. Поставив их возле столика, я, я велел своим друзьям выстроиться в круг вокруг нас, быстро прочел магический заговор и золотые обереги, взлетев со столика, заркружились в воздухе волшебными мотыльками и вошли в их молодые и сильные тела, как в теплое масло. Теперь рыцарю уже и вовсе не нужны были никакие доспехи.

Бирич подмигнул Олесе и та отбежала от Харальда метров не десять, а он снял с Конуса притороченный к его седлу пулемет и выпустил по русалочке длинную очередь. Магические пули, рикошетируя от тела русалочки, противно взвизгнули и ушли в небо. Харальд подбежал к своей подруге чтобы закрыть её своим телом, тогда Бирич пальнул заодно и по нему, а затем, чтобы доказать мощь магического оружия, несколькими очередями превратил в каменное крошево большой пегматитовый валун. Отдавая пулемет Харальду, он назидательно и важно сказал ему:

— Однако паря, супротив тебя теперь нету смерти. Тебя ни огонь, ни холод не возьмет. Урилька наш, как-то решил пошутковать и как ляпнулся из под облаков, аж гул пошел. Он метра на три в землю вошел, откапывать пришлось потом, а ему хучь бы што. Окромя как от Михалыча ты ни от кого смерти не примешь, запомни это Харля и ты Лесичка запомни.

Достав из кобуры свой "Глок", я тщательно прицелился Биричу в коленку и выстрелил. Магическая пуля взвизгнула и улетела в сторону, срикошетировав от косматого колена вудмена. Насмешливо глядя на Бирича, я демонстративно подул на ствол и спрятал оружие в кобуру. У Бирича даже язык вывалился от удивления, а Уриэль нервно спросил меня:

— Мессир, но ведь ты так хлестал меня веником в бане, что у меня чуть шкура клочьями не полезла, а тут выходит, что и от твоей руки мы смерти принять не можем.

Лаура первая догадалась в чем дело.

— Ури, в бане милорд от всей души хотел доставить тебе удовольствие, а не причинить вред, но если кто-то из нас захочет предать его, тогда он вынет из его тела свои обереги и тот снова станет уязвим.

А вот эти бредни я тотчас развеял, насмешливо сказав:

— Ури, относительно бани Лаура сказала правильно, а вот извлечь из вас обереги теперь не сможет даже сам Создатель, а не то что я. Для вас осталось только два имени смерти, но и под пытками я не назову их даже вам, друзья мои. Над вами теперь властен один только Господь Бог, ребята.

Блэкстоун, который кружил высоко в небе, камнем упал вниз и, сев на плечо Харальда, клюнул его в висок и спросил:

— Ну, что, отважный рыцарь, захочешь ли ты когда-нибудь предать нашего повелителя?

Чтобы не создавать лишнего ажиотажа, я взобрался на Мальчика и, поворачивая его к дороге, бросил через плечо:

— Ребята, давайте-ка в темпе одевайтесь и быстрее в путь. Нечего время попусту терять.

Блэкстоун перелетел с плеча Харальда на холку Мальчика и я пустил своего коня шагом. Мне нравилось разговаривать с этой старой, мудрой птицей и если мы не скакали галопом, то частенько вели с ним всякие философские беседы, в которых, как всегда, не могли найти истины.

Блэкки был никудышным софистом, но зато обладал огромной эрудицией и немалыми аналитическими способностями. Свои знания он получил не из книг, а из своих бесед с Диогеном, Секстом Эмпириком, Юнгом, Кантом, Клодом Гельвецием. Нас объединяло то, что мы оба были закоренелыми и окончательными моралистами, но я в отличие от старого ворона был еще и очень упертым нонконформистом.