Черный рыцарь-паук Леопольд XVII - [13]

— Сгинь! — рявкнул сэр Леопольд.

Бросив лопату, официант в панике шмыгнул к аварийному выходу.

Откуда-то из джунглей перепутанных проводов, скрученных в жгуты, на паука набросились гремлины с визжащими циркулярными пилами, но бесстрашный воин умело рассеял их трехэтажной матерщиной. С потолка свесилась горилла с опасной бритвой в правой руке, повисела несколько мгновений на левой, покачиваясь, затем, верно оценив расклад сил, полезла обратно на потолок.

Быстро пришедший в себя после падения Натрещал постучал коготком по стеклу большого подрагивающего манометра, указывающего величину давления в паровом котле чудовищной машины.

— Верно, приятель, — одобрил паук, — к этому мы еще вернемся... Сход! — яростно выкрикнул он, вонзая меч в переплетение проводов. — Развал!

Карбюратор чудовища треснул, словно слиток стекла под боевым молотом. Монстр взвыл.

— Балансировка! — нанес решающий удар паук.

С оглушительным треском лопнул радиатор. Его кровавые ошметки разлетелись во все стороны, рассекая механические внутренности грузовика, по полу побежал веселый ручеек. Один из стремительно вращавшихся осколков разбил кулер над материнской платой, и центральный процессор дракона начал быстро нагреваться, угрожая взорваться в любую секунду. Если бы злой волшебник Бешикташ не погиб самой лютой смертью от рук рыцаря-паука, он, несомненно, порадовался бы, глядя на эффект, произведенный вырванным у него под пыткою одноразовым заклинанием рассечения.

— Два — двенадцать — восемьдесят пять — ноль шесть! — продолжал артподготовку рыцарь-паук. Внемля его страшным словам, треснула задняя ось у чудовищного самосвала. Еще бы, ведь это весьма мощное одноразовое заклинание растрескивания являлось гордостью разработавшего его злого волшебника Маульташа — до тех пор, пока Леопольд XVII не омочил лапы в его внутренностях. Дракон завертелся на одном месте, пытаясь поймать собственный хвост.

— Дезоксирибонуклеиновая кислота!

Это было самое сложное заклинание, которое разработал злой волшебник Черепаш, при жизни известный своей нездоровой тягой к научным терминам. К счастью, их знакомство с пауком длилось недолго — ровно столько, чтобы упрямый, но плохо переносящий физическую боль колдун все-таки выдал взыскующему рыцарю тайное сочетание звуков, Разверзающее Врата. Произносить это сочетание паук учился около месяца — по складам и перед зеркалом, ибо правильная артикуляция имела здесь очень большое значение. Изрыгнув его, он двумя ударами разворотил бронированный бок дракона, после произнесения заветной формулы ставший для него не прочнее папье-маше, вывалился наружу и, упав ногами к машине, прикрыл голову руками и закричал изо всех сил:

— Сыктым джаляб кильменде, кутак куруксунбе, есыирты махтум!

Злой волшебник Ягдташ, открывший одноразовое заклинание добивания, вряд ли предполагал, что оно однажды станет причиной его мученической, но благородной смерти от лап доблестного черного рыцаря-паука Леопольда XVII.

В очертаниях «БелАЗа» уже не осталось совершенно ничего человеческого. Он превратился в содрогающееся, агонизирующее нагромождение исковерканного железа, напоминающее саморазрушающиеся кинетические объекты Жана Тэнгли. Дракона корежили судороги, он отхаркивал куски печатных плат, разбитые манометры, сгустки дизельного топлива и гремлинов. Внутри него что-то взорвалось — видимо, не выдержал паровой котел. Грузовик издал истошный вопль, заскреб скрюченными пальцами по земле, содрогнулся в облаке горячего пара и развалился на части. В ту же секунду в небо ударили ослепительные фейерверки, невидимый хор в сопровождении невидимого же оркестра дал несколько тактов оратории «К радости», к пылающему грузовику подскочил ухоженный субъект в белом костюме и, глядя в камеру, начал что-то быстро и взволнованно говорить в микрофон. Воспользовавшись суматохой, паук быстро собрал разбросанные вокруг поверженного врага бонусы, аптечки, боеприпасы и дополнительные жизни — они еще могли ему пригодиться.

Обойдя тушу грузовика с подветренной стороны, Леопольд внезапно узрел картину столь страшную, что в голове у него помутилось от горя... Верный Натрещал лежал на земле, раздавленный тяжелым колесом дракона — видимо, он не успел покинуть внутренности древнего чудовища столь оперативно, как того требовала обстановка.

Рыцарь медленно опустился на колени и издал жалобный утробный рык, жалуясь Древним Богам Некрономикона на сугубую несправедливость судьбы.

У него в запасе оставалось еще одно заклинание. Это было одноразовое заклинание оживления, которое досталось рыцарю от злого волшебника Понимаша в обмен на две дюжины загнанных под ногти раскаленных игл, и паук берег его для себя — в случае славной гибели в битве ему достаточно было прочитать вслух эту сакральную строку, чтобы возродиться к активной жизни. Однако перед ним лежал бездыханный боевой товарищ, и паук не колебался ни мгновения:

— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов!

Магия неизвестного пауку капитана — видимо, главы королевских гвардейцев, — сурово грозящего перстом неведомому свиномордому демону смерти, возымела действие. Демон смерти даже не стал по обыкновению отбрехиваться: мол, Шаб-Ниггурата и капитана Жеглова знаю, а ты кто таков? Он без дальнейших препирательств оставил мертвое тело Натрещала, и боевой скакун свирепо задвигал челюстями под огромным колесом поверженного дракона.