Черный Рыцарь - [66]

Утром виконтесса и капитан отправились в Безансон. Они благополучно миновали все гарнизоны, охранявшие резиденцию.

Увидев издали очертания города, виконтесса невольно ощутила волнение, ведь она посещала его ещё ребёнком в бытность правления Рено II. Затем, по мере приближения, её охватил страх и отвращение – перед подъёмным мостом была сооружена виселица, на которой болтались полуистлевшие тела. Рядом был сооружён помост с плахой, почерневшей от крови.

Отряд Матильды беспрепятственно миновал внешние ворота и оказался за первой линией обороны.

* * *

Графу доложили, что прибыла некая вдова-виконтесса, которая проделала долгий опасный путь, чтобы увидеть его и принести вассальную клятву. Франциск удивился и поинтересовался: хороша ли дама собой? Не стара ли? Ему ответили, что та достаточно молода и хороша собой.

Граф был неравнодушен к женскому полу и помимо законной супруги, Урсулы де Тюинвиль, имел несколько фавориток и рождённых от них бастардов.

Он приказал разместить Матильду в восточном крыле замка и позаботиться о её людях. Ригор не ожидал такого гостеприимства. Он, как трубадур, мог свободно перемещаться в пределах восточного крыла и узнавать о настроениях, царивших здесь.

Наконец виконтесса, облачённая в роскошное одеяние, проследовала в один из залов резиденции и предстала перед взором графа. Её сопровождала немногочисленная свита: Жан де Лер, Флоранс, Ригор и два юных пажа. Франциск оценил зрелую красоту Матильды. Она преклонила колени, её примеру последовала и свита.

– Монсеньор, я считаю своим долгом присягнуть вам в верности, как истинному правителю Бургундии, – произнесла виконтесса.

Франциску понравились её слова, он милостиво кивнул.

– Монсеньор, я привезла с собой трубадура, который услаждал слух ещё моего покойного мужа барона де Монбельяра и весьма в этом преуспел.

Франциск улыбнулся. Чего-чего, а уж развлечений он жаждал всегда с неуёмной силой.

– Я желаю насладиться его пением… – сказал он.

Ригор, облачённый в модную жёлтую куртку, выглядел на редкость привлекательно. Он не разочаровал ожиданий графа, искусно исполнив несколько песен. Тот пришёл в восторг, сказав, что этот трубадур – самый искусный из тех, кого ему довелось услышать.

Матильда не растерялась и произнесла:

– Монсеньор, я рада, что трубадур усладил пением ваш слух. Я с удовольствием переуступлю его вашей светлости.

Граф остался доволен. Ригор тоже – пока всё шло по плану. Теперь, получив статус придворного трубадура, он сможет свободно перемещаться по всему замку. И, поигрывая на лютне, сможет выяснить, где содержатся Агнесс, Режина и маленький Гильом.

Целыми днями Ригор услаждал слух правящей четы, особенно Урсулы. Но выдавались и свободные минуты, когда трубадур мог пройтись по замку и подслушать, что говорят слуги.

Наконец он выяснил, что пленники содержаться в западном крыле замка. Граф до сих пор не решил, как с ними поступить. Казнить женщин он не решался, ребёнка – тоже, ибо могли быть серьёзные последствия. Нынешние графы Олтинген и Церинген могли объединиться, и тогда – жди начало новой войны. А у Франциска сейчас и без этого хватало забот. Надо было укрепить свою власть в графстве, заставить баронов принести вассальную клятву, непокорных – уничтожить. А их земли разделить между верными людьми.

Матильда и Ригор провели в замке почти неделю. Урсула выказывала явное расположение к молодому трубадуру, а граф – к виконтессе. Внешне все были довольны. Грустил лишь капитан де Виакур, понимая, что виконтесса обрела сильного покровителя и потеряна для него навсегда.

В это время союзные войска, разгромив гарнизоны, охранявшие Безансон, молниеносным ударом уничтожили военную ставку, расположенную около города. Коннетабль барон де Отён и несколько его маршалов погибли. Не помогли новоиспечённому графу и наёмники, решив благоразумно отступить, ибо погибать за мятежных баронов они не собирались.

Франциск затворился в резиденции, пребывая в бешенстве. С высоты крепостной стены он наблюдал, как неприятель устанавливает метательные машины и штурмовые башни напротив главных ворот, а затем переправляется через реку Ду, дабы окружить город.

– Безумцы! – воскликнул граф. – Безансон непреступен! Вы сдохнете около стен города, но никогда не возьмёте их штурмом!

На следующий день союзные войска подвергли стены города обстрелу из осадных орудий. Им был нанесён ущерб, но незначительный. Атака главных ворот под прикрытием штурмовых башен также не увенчалась успехом. Мощные стрелы аркбаллист, нацеленные на штурмовые башни, пронзали их насквозь.

Граф Клермонский решил не возобновлять штурма, надеясь получить полезные сведения от Ригора. Впрочем, он не был преисполнен уверенности, что виконт де Верэн жив.

…Франциск держал военный совет с доверенными баронами и уцелевшими маршалами.

– Я хочу услышать предложения, позволившие бы отбросить врага от стен Безансона! – взревел он и хищным взором обвёл собравшихся в зале.

– Можно предпринять вылазку на рассвете и потрепать клермонцев! – выказался один из баронов.

– Этого мало… – задыхаясь от ярости, произнёс Франциск.

– Наёмники бежали! – доложил барон де Монсо.