«Черный пояс» без грифа секретности - [12]
Нельзя не отметить, что несколькими годами ранее один из «отцов-основателей» и наиболее авторитетных руководителей ДНБК Кано Дзигоро ввел у себя в «академии» дзюдо Кодокан другую, более тонкую, а потому лучше отвечающую вкусам молодёжи и иностранцев (что выяснилось, впрочем, значительно позже), систему поясов, мастерских и ученических разрядов (данов и кю). Интересно, что, по всей вероятности, оценка мастерства с помощью уровней — данов впервые появилась не в единоборствах на татами, а в противостоянии на доске для игры в облавные японские шашки—го. Это произошло в предмэйдзийскую эпоху — в период сёгуната Токугава. Уже с доски для го система данов попала в некоторые школы будзюцу, и только после этого профессиональный педагог доктор Кано позаимствовал и творчески развил её, сделав получение все новых и новых разрядов основной мотивационной схемой для всех, кто занимается японскими единоборствами.
Кано Дзигоро впервые присвоил начальные — первые даны (сёдан) своим ученикам еще в 1883 г., вскоре после открытия Кодокан, так что в Дай Ниппон Бутокукай дзюдоисты пришли уже со своей, устоявшейся системой оценки знаний и мастерства. Неудивительно поэтому, что на первых порах ДНБК, куца дзюдо вошло отдельной, но всего лишь секцией, и Кодокан довольно ревностно восприняли «ценностные» измерения друг друга. Сам доктор Кано поначалу так прокомментировал ранговое несовпадение с ДНБК в журнале «Дзюдо», издававшемся Кодокан'. «Бутокукай было позволено проводить аттестацию наставников и учителей, которую изначально проводили только в Кодокан. Однако Бутокукай, не ограничившись дзюдо, стало проводить аттестацию по данам в кэндо. Кодокан, будучи недовольным этой практикой и являясь единственным центром по присвоению данов, отныне намерен положить этому конец, поскольку это разрушает с таким трудом созданную систему степеней дзюдо. Нужно освободиться от этих вредных явлений… Я сам приложил много усилий для создания Бутокукай, сам воспитывал первых энтузиастов этого дела. У Кодокан нет и не может быть никаких причин для того, чтобы испытывать враждебность по отношению к Бутокукай. Но организация Бутокукай не должна существовать только в Киото. Дзюдо Бутокукай должно представлять собой организацию мастеров дзюдо со всей Японии. Бутокукай не должно рассматривать Кодокан, которое создало японское дзюдо, как нечто чужое»[35].
Сегодня, с высоты ста с липшим прошедших лет, кажется, что Кодокан всегда был самый важной и престижной организацией в мире боевых искусств Японии, а доктор Кано — единственной заметной величиной в руководстве ДНБК, но на деле это не так. Авторитет основателя дзюдо действительно был очень велик, однако Кано Дзигоро являлся лишь одним из целого ряда лучших наставников того времени, а Кодокан—одной из списка лучших школ. Проигрывая иной раз в сиюминутных, по сути своей политиканских, столкновениях с руководством ДНБК, мастер компромисса и прирождённый пиарщик Кано обошёл всех на «длинной дистанции». После того, как дзюдо стало видом спорта, сияние других будо заметно померкло, а с включением его в программу Олимпийских игр стало ясно, что никто из представителей мира японских единоборств уже не поднимется в ближайшее время до таких высот популярности. Одновременно отодвинулись в тень времен другие мастера, другие школы и организации. Следует понимать: это был нормальный исторический процесс и, рассуждая об эпохе становления современных будо, помнить, что столетие тому назад всё выглядело совсем иначе. Очень скоро участникам тех событий стало понятно, что ДНБК развивается более динамично, чем Кодокан, авторитет его внутри Японии становится заметно выше, чем у последнего. Да и сам Кано, «приложивший много усилий для создания Бутокукай», не мог отказаться от своего второго детища. Необходимо было найти устраивающее всех решение и, скрепя сердце, Кано не только признал право Дай Ниппон Бутокукай присваивать даны своим членам, но и сам участвовал в обсуждении возможности присуждения наиболее высоких степеней — 5-х данов — лучшим мастерам. В свою очередь, выдающиеся дзюдоисты с благодарностью и полным осознанием оказываемой им чести принимали титулы от более могущественного и влиятельного ДНБК. Фактически состоялся своеобразный «обмен» системой званий и рангов, который имеет место и сейчас — время показало, что это было и остается наилучшим выходом из ситуации.
К тому же некоторое противостояние в системе присуждения званий и рангов коснулось не только Кодокан и Бутокукай. Стоит отметить, что основанный в 1878 г. Кэй-ситё — Столичный полицейский департамент — в Токио создал свою собственную систему
Эта книга написана на основе воспоминаний «японской жены» знаменитого разведчика Рихарда Зорге. Исии Ханако прожила с ним шесть лет и узнала «Рамзая» таким, каким его не знал никто: добрым человеком, нежным возлюбленным, глубоким интеллектуалом, бесстрашным бойцом и великим актером, годами водившим за нос японскую контрразведку. Это рассказ об удивительной жизни и самой Исии Ханако — бедной девушки из провинции, силой своей любви сохранившей для нас память о Зорге и его прах и тем самым вошедшей в историю. Авторы книги — японовед Анна Делоне и лауреат премии Министерства обороны РФ за биографию Рихарда Зорге историк Александр Куланов работали над ней несколько лет, чтобы теперь и вы смогли узнать и понять другого Зорге — Зорге как человека.
«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.
Первый советский военный нелегал в Токио и мастер боевых искусств Василий Ощепков позволял жене флиртовать с японскими офицерами, потому что знал, что с таким местом жительства, как у него, других шансов получить нужную информацию нет. Показания, данные на суде великим разведчиком Рихардом Зорге, журналисты назвали «путеводителем по ресторанам Токио», но карта удивительных перемещений «Рамзая» и членов его группы до сих пор хранит массу секретов. Воспитанный в Токио наставником наследного принца настоящий советский ниндзя Роман Ким написал о повседневной жизни японских разведчиков в Токио так, что невозможно поверить, что он не был одним из них и не собирался вскрыть себе живот перед императорским дворцом.Гении шпионских мест Токио: Ощепков, Зорге, Ким.
Ее звали Люся Ревзина, Ольга Голубовская, Елена Феррари. Еще имелись оперативные псевдонимы — «Люси», «Ольга», «Ирэн», были, вероятно, и другие. Мы знаем о ней далеко не всё, но и то, что установлено, заставляет задуматься. О том, например, какое отношение имела эта эффектная женщина с библейскими глазами к потоплению в 1921 году яхты генерала Врангеля «Лукулл», с легкостью приписанному на ее счет журналистами. И о ее роли в вербовке агентов для группы Рихарда Зорге в Токио. И о том, кем же она была на самом деле: террористкой, которую арестовывала ЧК еще в 1919-м, «преданным делу партии» агентом разведки или одной из последних поэтесс Серебряного века, дружившей с Горьким? Разочаровалась ли она в своем творчестве или принесла талант в жертву оперативной работе? И, возможно, главное: надо ли искать в ее судьбе подтверждения расхожей фразы «совпадений не бывает» или списать все несчастья на волю злого рока, без подозрений на заговор?..
Автор начинал писать эту книгу как исследование, посвященное судьбам репрессированных японоведов (из девяти главных героев книги семь - японисты). Но когда стали известны новые материалы об этих людях, оказалось, что все они без исключения были связаны с российскими или советскими спецслужбами. Кто-то, как Ощепков или Ким, были штатными сотрудниками разведки или контрразведки, кто-то — как Незнайко или Юркевич — были агентами, секретными сотрудниками. Поэтому, когда в ходе работы автору стала известна рукопись их современника, «японского разведчика русского происхождения» — Игоря Ковальчук-Коваля, сразу стало понятно, что рассказ о нем тоже необходимо включить в книгу: ведь это взгляд на те же самые события, тот же исторический фон, но с другой стороны, с изнанки.
Один из самых успешных советских писателей 1950–1960-х годов Роман Ким очень хотел, чтобы в нашей литературе появился герой, способный противостоять знаменитому Джеймсу Бонду. Несмотря на более чем миллионный тираж собственных детективов, он не смог выполнить эту задачу, зато успел поведать о своей жизни младшему коллеге — Юлиану Семенову, который описал приключения Кима и его напарника — Максима Исаева в романе «Пароль не нужен». Так Ким подарил нам Штирлица, но сам ушел в тень, во мрак, как думалось, навсегда.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.