Черный оксюморон - [124]

Дорога заняла от силы пятнадцать минут. Свободная от машин ночная трасса не препятствовала быстрой езде и, наоборот, даже предлагала прокатиться с ветерком без лишних препятствий. В столь позднее время суток мало кто садился за руль, и водитель такси воспользовался этим. Он работал не первый день и знал, что обычно людям после шумных гулянок хочется поскорее оказаться дома в родных кроватях, сбросить наспех вещи и кинуться в объятия подушек и одеял, которые с радостью примут своих пьяненьких хозяев. Только эти пассажиры показались мужчине в куртке и кепке странными: он все глядел на них в зеркало заднего вида и не мог понять, какими отношениями они были связаны. Не было похоже, что они просто друзья. Быть может, один из молодых людей брат девушки, а второй ее возлюбленный? Водитель наблюдал за тем, как девчонка играет пальцами с рукой рыжего, на что тот охотно отвечает и расплывается в пьяной улыбке, и как поглядывает на черненького, лежа у него на плече. Выглядело как минимум странно… Водитель терзал себя мыслями и догадками вплоть до той минуты, когда он затормозил возле дома, где проживали детективы.

– Спасибо, аджосси, – Чимин вручил мужчине купюры, – сдачи не надо.

Йоко впервые оказалась в квартире парней и сразу оценила, в каких приличных условиях они обитали: две комнаты, просторная гостиная, отдельные ванная и туалет, кухня и совсем не такая крошечная, как у нее, и повсюду современная мебель, чистота и уют. Можно было подумать, что они прятали в шкафу несчастную уборщицу и выпускали ее лишь в моменты сильной нужды. Их жилище не походило на место, где могут находиться два холостых парня. Неужто они настолько чистюли, что самостоятельно убираются, драят полы, стирают и гладят одежду и выполняют прочие обязанности, которые обычно ложатся на хрупкие женские плечи? Девушка еще немного постояла в гостиной, а когда вдоволь насмотрелась и надумалась, хотела сесть на диван, но заботливые руки Чонгука предусмотрительно сняли с нее пальто, и только тогда она смогла свершить задуманное.

– Будешь вино? – Чимин появился рядом с японкой так же неожиданно, как и его напарник минуту назад. Он держал в руке тяжелую бутылку и с легкой улыбкой на губах смотрел на гостью.

– Да, разве что бокальчик, – согласилась Йоко.

– Я тоже буду, хён, – Чонгук вышел из темноты прихожей и бухнулся своей крепкой тушкой на мягкий диван, тут же забрасывая руку на его спинку и тем самым словно обнимая девушку.

– Ц… С каких это пор я заделался официантом? – закатив глаза, рыжий, подбросив бутылку и ловко поймав ее, развернулся, чтобы попасть на кухню.

Послышались звуки хлопающих шкафчиков, звон бокалов, а потом и характерный хлопок, когда пробка с трудом покинула высокое горлышко бутылки. Чимин сильно волновался внутри, но снаружи оставался спокойным и удовлетворенным. Интуиция подсказывала ему, что вот-вот произойдет что-то важное – что-то, что кардинально изменит не только его жизнь, но и жизни людей, сидящих в гостиной, пока он возился со штопором и салфетками. Он не знал, на какой ноте закончится эта ночь, не знал, чем обернется его признание, но знал одно – теперь он точно не отпустит Йоко и будет делать все, чтобы ей было хорошо рядом с ним. Он и до сего дня занимался этим, но впредь будет еще более внимательным и любезным.

– Сначала я был пьян, потом протрезвел, – Чимин вручил один бокал девушке, другой – Чонгуку, ну и третий оставил себе, облюбовав пятой точкой диван. Йоко снова оказалась зажата между парнями, – и теперь снова хочу расслабиться.

– Поддерживаю, хён, – согласился Чон, поднимая бокал. – За тебя, дружище.

– Да, за тебя, – девушка кивнула, и раздался лязг соприкосновения стекла.

Время для этих троих застыло, словно некогда горячая карамель, которую выставили на холод. Или же они попросту не замечали его ход и потерялись. Кого будут волновать стрелки часов, когда уют, приятные разговоры и нежные касания, подпитанные терпким вкусом сухого вина, волнующе ласкают души, вытягивают их наружу и распахивают, как крылья бабочки, чтобы потом подбросить на Голгофу и там же, под влиянием туманного опьянения, распять? Йоко лежала на груди Чонгука, в то время как ее ноги покоились на коленях Чимина. Никогда ей не было так хорошо, как в ту ночь. Она перестала стесняться, забыла, что такое страх, наконец-то сбросила с себя металлическую броню и позволила себе окончательно раскрыться. Шутки детективов заставляли ее звонко смеяться, чуть ли не до поблескивающих в свете торшера слез, забываться под порывом чувств и эмоций, которые она так тщательно скрывала всю свою сознательную жизнь. Чонгук игрался с ее волосами, цепляя пальцами черные кудрявые пряди, и с глупой мальчишеской улыбкой наблюдал за тем, как забавно они отпружинивают. Чимин поглаживал ее стройные ноги, обтянутые нежной тканью чулок, игриво щекотал ступни и с упоением не только слушал ее смех, но и наслаждался ее естественным и таким домашним видом.

– Хорошо, что завтра суббота, – на вздохе сказала японка, когда Чон по-отцовски поцеловал ее в макушку, – иначе я не заставила бы себя поехать на пары.