Черный охотник [авторский сборнник] - [31]

Пьер Кольбер посмотрел на молодого человека, разинув рот от изумления.

— Убей меня Бог! — воскликнул он. — Вашей выдержки хватило бы на десятерых лесных жителей с реки Ришелье! Пойдемте дальше. Монастырь Святой Урсулы расположен там, а я живу вот тут, на Рю-де-Повр. Я пригласил бы вас разделить со мной трапезу, но какое дело другу губернаторов и интендантов короля до простого смертного, вроде меня.

— Вы ошибаетесь, я счастлив буду принять ваше приглашение, — с улыбкой ответил Давид, догадываясь наконец, что его проводник сомневается в правдивости его слов.

— В таком случае вы пойдете со мной?

— Если вы разрешите и если вы будете достаточно снисходительны к такому лжецу, каким я кажусь вам.

— Черт меня возьми, я начинаю уже любить вас! — воскликнул Пьер Кольбер. — Я готов поклясться, что у вас побольше найдется о чем рассказать, чем у меня. Но вот и монастырь, в котором живет ваша возлюбленная.

Давид Рок почувствовал, что какой-то клубок подкатил к его горлу, и он с трудом проговорил:

— Не можете ли вы мне указать, где находится монастырская школа, мсье?

— Вот, — ответил Кольбер, — там, где виднеется свет. Обождите-ка минутку! Там кто-то движется… Я вижу двух слуг с фонарями… А в глубине справа стоит экипаж. Ха! Юбка и сабля! Очевидно, по специальному предписанию власть имущих, если только не бегство!

Как раз в это время один из слуг поднял фонарь, и при тусклом свете его Давид Рок различил лица людей, занимавших места в экипаже. Юноша издал заглушенный крик, и почти одновременно слова Пьера Кольбера подтвердили, что глаза не обманули его.

— Мсье Биго! Интендант Новой Франции собственной персоной, или пусть меня разразит гром! И с ним…

— …мадемуазель Сен-Дени, — закончил за него Давид Рок совершенно спокойным голосом. Но на душе у него был лед. — Мсье, — продолжал он, — вы были очень добры ко мне. Я хочу просить у вас еще об одной милости. Вполне возможно, что мне все же придется сделать еще сегодня визит во дворец интенданта. Но сейчас я прошу об одном: укажите мне путь к дому Нанси Лобиньер.

Пьер Кольбер ничего не ответил и повел юношу по улице, спускавшейся вниз. Вскоре он круто завернул на улицу Святого Людовика и остановился на углу.

— Я дальше вас провожать не буду, — сказал он. — Отсчитайте десятый дом налево, и там живет Нанси Лобиньер. Только смотрите не ошибитесь и не попадите в одиннадцатый — там живет красотка Анжелика де Пин, жена человека, которого вы, кажется, знаете, и она же chère amie интенданта. Между прочим, она также получила воспитание в школе монастыря Святой Урсулы, что не мешает ей, однако… Очевидно, наш уважаемый мэр де Пин у себя дома… Когда вы закончите свои дела и все еще будете нуждаться в теплой постели и сытном ужине, спросите у кого угодно, где живет Пьер Кольбер. Мой дом стоит неподалеку от статуи Иоанна Крестителя. Но если даже вы не придете сегодня и вам понадобится друг завтра, то вспомните, что я когда-то был оскальпирован сенеками. В моем сердце всегда найдется уголок для «длинных винтовок». Доброй ночи, друг Давид.

— Доброй ночи, Пьер Кольбер!

Юноша повернул обратно и снова направился к площади Нотр-Дам-де-Виктуар. Прокладывая путь сквозь туман и слякоть, он не переставал спрашивать себя, куда это могла ехать Анна в такой поздний час в обществе интенданта. Как это возможно, что, вопреки строгим правилам монастырской школы (как Анна сама неоднократно рассказывала), ей разрешили ночью выйти из монастыря? И что означали слова Пьера Кольбера «по особому предписанию власть имущих?»

Внезапно Давид Рок услышал позади себя скрипение колес. Он быстро обернулся и узнал экипаж, в который незадолго перед этим Биго помогал сесть Анне Сен-Дени. Экипаж остановился, кучер соскочил и открыл дверцу, и оттуда, гремя саблями, вышло двое мужчин — Анны не было с ними!

Юноша крепко зажал винтовку в руке и, не обращая внимания на окрик часового, направился прямиком к двери, в которой скрылись люди, приехавшие в экипаже.

— Полегче, паренек! — крикнул часовой, загораживая ему путь. — Куда ты так спешишь? И что означает твоя длинная винтовка здесь, у дверей губернаторского дома?

— Я только что пришел с реки Ришелье, и мне нужно немедленно увидеть интенданта. Я хотел бы знать, дома ли он?

— А если даже так — тебе что до этого? Ну-ка, проваливай живее!

— Но если он здесь, и мадемуазель Сен-Дени с ним…

Но часовой не дал ему докончить.

— Если даже мсье Биго и находился в обществе мадемуазель, кто бы она ни была, то я не думаю, чтобы он стал привозить ее сюда на заседание Верховного Совета. Но теперь я понимаю, мой милый мальчик, почему его так долго не было, ха-ха-ха! Ну, что же, пожелаем ему счастья. А теперь, шевели ногами: тридцать секунд по часам — максимальный срок, что разрешается чужим останавливаться у дворца.

Давид Рок не стал вступать в пререкания. Сердце его ныло от какой-то тупой боли, а кровь бурлила в жилах. Он продолжал бродить во мраке и слышал, как сторож выкликал часы. Он снова прошел мимо монастыря, но там уже погасли все огни. Сердце его больно сжалось.

Внезапно молодой охотник принял какое-то твердое решение, и через несколько минут он уже снова находился на углу улицы Святого Людовика, где лишь недавно распрощался с Пьером Кольбером. Он тотчас же принялся отсчитывать дома по левую руку от себя и остановился возле десятого.