Черный мотылек - [3]

Теперь в глазах адвоката вспыхнула насмешка, и он сжал протянутую руку.

– Полагаю, что вы и сами с собой, возможно, незнакомы, ваша светлость, – суховато заметил он.

Лорд Джон положил шляпу и трость на столик. Казалось, он немного заинтригован.

– Так что вы хотели, мистер Уорбертон?

– Я приехал сообщить вам, ваша светлость, что граф, ваш отец, скончался месяц тому назад.

Синие глаза широко раскрылись, вдруг посуровели и снова сощурились.

– Неужели? Ну, ну! От апоплексии, полагаю?

Губы адвоката растянулись в невольную улыбку.

– Нет, мастер Джек: милорд умер от сердечного приступа.

– Да что вы говорите? Боже мой! Но не присядете ли, сэр? Через секунду мой слуга заставит повара подать обед. Я надеюсь, вы окажете честь отобедать со мной?

Адвокат пробормотал слова благодарности и уселся на диванчик, озадаченно наблюдая за «сэром Энтони».

Граф пододвинул стул и сел, протянув ноги к огню.

– Шесть лет, а? Ну, право же, так приятно снова видеть ваше лицо, мистер Уорбертон!.. Так я – граф? Граф и разбойник с большой дороги – черт побери! – И он негромко рассмеялся.

– У меня с собой документы, милорд…

Карстерз взглянул на свиток в лорнет.

– Вижу. Будьте любезны убрать их в карман, мистер Уорбертон.

– Но имеются определенные юридические формальности, милорд…

– Вот именно. Давайте не станем о них упоминать!

– Но, сэр!..

Тут граф улыбнулся, улыбка у него была удивительно приятная и заразительная.

– По крайней мере, до конца обеда, Уорбертон. Скажите лучше, как вы меня нашли?

– Мистер Ричард сказал мне, куда ехать, сэр.

– А, конечно! Я забыл, что назвал ему мое… pied-a-terre [1], когда остановил на дороге.

Адвоката чуть не передернуло при этом благодушном и прямом упоминании позорной профессии его светлости.

– Э-э… именно так, сэр. Мистер Ричард очень хотел бы, чтобы вы вернулись.

Молодое красивое лицо графа затуманилось. Он покачал головой.

– Невозможно, мой дорогой Уорбертон. Я убежден, что Дик никогда не говорил столь глупых вещей. Ну-ка, признавайтесь: это вы сами придумали?

Уорбертон оставил без внимания насмешливый тон и медленно проговорил:

– По крайней мере, милорд, я полагаю, что он стремится… к искуплению.

Карстерз кинул на него настороженный, подозрительный взгляд:

– А!

– Да, сэр. К искуплению.

Прикрыв глаза, милорд рассматривал свой изумруд.

– К какому еще искуплению, Уорбертон? – спросил он.

– Разве это не подходящее слово, сэр?

– Признаюсь, оно кажется мне неуместным. Несомненно, я не слишком сообразителен.

– Такого за вами не водилось, милорд.

– Да? Но за шесть лет человек меняется, Уорбертон. Скажите, мистер Карстерз здоров?

– Полагаю, что да, сэр, – хмуро ответил адвокат, чувствуя, что упустил нить.

– А леди Лавиния?

– Да.

Мистер Уорбертон пытливо всмотрелся в милорда. Тот заметил это, и глаза его вновь наполнились озорством.

– Я счастлив это слышать. Будьте любезны передать мистеру Карстерзу мой привет и просьбу пользоваться Уинчемом по его усмотрению.

– Сэр! Мастер Джек! Умоляю вас! – вырвалось у адвоката. Он вскочил и взволнованно отошел в сторону: руки его дергались, лицо посерело.

Милорд напряженно застыл на стуле. Он тревожно наблюдал за порывистыми движениями собеседника, но когда отозвался, голос его звучал ровно и сухо.

– Да, сэр?

Мистер Уорбертон резко повернулся и возвратился к камину, жадно вглядываясь в невозмутимое лицо милорда. Сделав над собой огромное усилие, он наконец взял себя в руки.

– Мастер Джек, мне следует сказать вам то, о чем вы уже догадались. Я знаю.

Одна бровь высокомерно приподнялась:

– Знаете – что, мистер Уорбертон?

– Что вы невиновны!

– В чем, мистер Уорбертон?

– В шулерстве, сэр!

Милорд расслабился, смахнув пылинку с широкого обшлага кафтана.

– Я сожалею о необходимости разочаровать вас, мистер Уорбертон.

– Милорд, умоляю вас, не играйте со мной. Вы ведь доверяете мне?

– Конечно, сэр.

– Тогда отбросьте это притворство, – нет, и хмуриться тоже не надо! Я вас с колыбели знаю, и мастера Дика тоже, и вижу вас обоих насквозь. Я прекрасно знаю, что вы не мошенничали у полковника Дэра – да и вообще нигде! Я тогда мог бы в этом поклясться – да! А когда я увидел лицо мастера Дика, я сразу понял, что это он сжульничал, а вы взяли его вину на себя!

– Нет!

– Я все прекрасно знаю! Мастер Джек, вы могли бы, глядя мне в глаза, повторить, что это не так! Могли бы? Могли бы?

Милорд молчал.

Со вздохом Уорбертон снова сел на диванчик. Он покраснел, глаза у него блестели, но он снова говорил спокойно:

– Конечно, не могли бы. Я еще не слышал от вас лжи. Вам не надо опасаться, что я вас выдам. Все это время я хранил молчание ради его светлости – и теперь ничего не скажу, пока вы мне не разрешите заговорить.

– А я никогда не разрешу.

– Мастер Джек, умоляю вас, одумайтесь! Теперь, когда милорд умер…

– Это ничего не меняет.

– Не меняет? Разве это было не ради него? Не потому, что вы знали, как он любил мастера Дика?

– Нет.

– Тогда, значит это из-за леди Лавинии…

– Нет.

– Но…

Милорд печально улыбнулся.

– Ах, Уорбертон! А вы утверждали, что видите нас насквозь! Зачем мне было это делать, как не ради его самого?

– Этого я и боялся, – адвокат беспомощно махнул рукой. – Вы не вернетесь.