Черный лебедь - [78]

– Возможно, мы немного погорячились, – сказала Эмануэла. – Но посмотри на нас, – добавила она, одаряя Эстер своей широкой улыбкой, – разве мы похожи на людей, способных на шантаж?

– Я считаю вас способными на самые худшие гнусности, – ответила ей Эстер с такой же улыбкой. – Способными на все – от предательства до шантажа.

Себастьяно был прав. Оба вымогателя тут же сложили оружие. Антиквар уже сжимал ручку входной двери.

– Так что передать Эдисону? – окликнула их на пороге хозяйка.

– Скажите, что мы проходили мимо и зашли поздороваться.

Ни один из них не осмелился протянуть ей руку на прощание. Эстер проводила их до лестничной площадки и смотрела, как они спускаются по лестнице. Эта парочка негодяев, в которых война и нужда, доводившая их до отчаяния, проявила все самые гнусные стороны человеческой натуры, удалилась с видом побитых собак.

Она выиграла сражение. Эстер была горда собой и признательна Себастьяно, который подсказал ей эту победную стратегию, но в глубине души она не испытывала злобы или ненависти к этим двоим. Наоборот, ее мучило, что она так и не поговорила откровенно с Эдисоном, хотя и утешало воспоминание о многочисленных обманах и изменах его самого. И все-таки в глубине души она, пожалуй, сожалела об этой потерянной возможности искреннего признания, возможности, которая никогда больше ей не представится.

Глава 4

Джанни Монтальдо исполнилось восемь лет, и это был умный и очень живой мальчик. В столь юном возрасте он умел уже из всего извлечь выгоду и в любых ситуациях умудрялся найти для себя источник дохода.

В тот день он обнаружил аркообразное окошечко, забранное решеткой, которую обвивал душистый горошек. Окошечко было расположено высоко на стене большого здания, в котором располагался гольф-клуб. Из этого маленького окна слышалось прерывистое журчанье воды и женские голоса.

Он огляделся вокруг. Рядом никого не было. Только огромный кот, разлегшись в траве, нежился на солнце. Под аркой из вьющихся роз стояли железные козлы. Это была не слишком надежная замена лестницы, но все же, забравшись на них, можно было заглянуть в окошечко.

На Джанни был праздничный костюмчик, который нельзя было пачкать. Но любопытство победило осторожность. Напрягая все свои силы, он подтащил козлы к стене и установил прямо под окошечком. Кот из-под полуприкрытых глаз следил за каждым его движением.

Теперь предстояло забраться вдоль железного шеста и устроиться на круглой платформе. Выступающий каменный цоколь у самого основания здания мог послужить первой ступенькой, а высокая глиняная ваза, из которой рос душистый горошек, – второй.

Едва не свалившись, когда шаткая металлическая конструкция начала опасно колебаться под его ногой, Джанни инстинктивно схватился за железную решетку окна и удержал равновесие. Он сунул голову в окно, и его взору предстала маленькая комнатка: это был женский туалет, в данный момент пустой. Мальчик оглядел стены, отделанные венецианской лепниной, унитаз из белой майолики, умывальник и большое зеркало над мраморным столиком, где лежали бумажные салфетки и флакон духов.

Тут дверь открылась, и в поле зрения Джанни появилась внушительная синьора, которая кокетливыми, но в то же время торопливыми движениями подняла юбку из ярко-синего шифона, спустила трусы и уселась на унитаз.

Это была синьора Лаура Скавинш, мать его школьного товарища, которого Джанни терпеть не мог за то, что тот никогда не давал ему списывать уроки и жаловался учителю на его выходки. Семья Скавинш владела двумя большими ювелирными магазинами в Лугано, и Джанни знал, что уже не раз его мать обращалась к синьоре Скавинш, чтобы продать несколько колец за хорошую цену. Было смешно смотреть, как, сидя на унитазе, она поправляла себе вуалетку на шляпке с павлиньими перьями.

Можно было недурно позабавить и своих школьных приятелей, пересказав им увиденное, но в этот момент Джанни пришла в голову другая идея: он понял, как можно извлечь выгоду из своего открытия.

Осторожно соскользнув на землю, он обогнул здание и вошел в просторный зал, где происходил большой прием в честь свадьбы Мари Клер Регац, дочери банкира Карла Регаца, с Августом Дубланком, сыном банкира Давида Дубланка. Мари Клер была кузиной Ипполиты Кривелли. Венчание происходило с большой помпой в готическом соборе Сан-Лоренцо. Сам монсеньор Себастьяно Бригенти, который был связан давней дружбой с отцом жениха, прибыл из Лозанны, чтобы совершить этот обряд.

Сразу после церемонии новобрачные и гости приехали в это роскошное здание гольф-клуба, чтобы отпраздновать свадьбу. Среди тщательно отобранных приглашенных была и семья Монтальдо. Ипполита Кривелли и юная Валли Монтальдо были подружками невесты.

Эстер сделала все возможное, чтобы Валли могла достойно выглядеть на этой церемонии, не проигрывая рядом с элегантностью и вызывающей красотой Ипполиты. Она тщательно причесала дочь, завив ей волосы горячими щипцами и уложив их в длинные локоны, собранные на затылке заколкой.

– Все время улыбайся, Валли, – советовала она дочери, с беспокойством вглядываясь в ее лицо, лишенное миловидности. – Не забывай об улыбке.