Черный квадрат как точка в искусстве - [12]
<Э>тот путь поведет к уничтожению духа Религии, хотя у обоих лежат веете же предметные блага, и основы Религии <можно видеть> в материалистической форме Коммунизма.
Углубляя практическую предметность дальше, оно <Государство> также выключит и третий путь, Искусство. Закон эстетический будет побежден законом экономическим, тяготение<м> ближайших расстояний, которые оформляют жизнь вещи, собираясь в один, исключительно практический, предметный путь чистого материализма.
Таким образом, после исключения экономических харчевых национальных войн настанут новые войны духа, материи и Искусства. Когда все три пути осознают свою независимость, освободятся от диктатуры харчевой Государства и познают единую сущность всех трех путей, тогда наступит мировое познание, мир будет познан как беспредметный, предметное практическое сознание восстанет на беспредметное, цель против без-целия, бесцельности, разум против без-разумия, ум против без-умия.
Самое сильное учение в человеческой жизни – учение о практическом харчевом реализме, основанное на законе экономии. Религия, Искусство, Наука, в сущности, все предметны и основаны на той же экономии.
Религию понимать как духовное непредметное учение нельзя, она экономична в своих жестах, обрядах, средстве действия. Религиозное учение берет дух как силу для достижения практического блага в Боге.
Наука пользует другие силы, но не исключает и силы духа, который все-таки является главным двигателем всех физических тяжестей на пути к благу, познанию и техническому практическому реализму. Два различия – дух и материя – одной сущности, оба беспредметны.
Искусство тоже пользует силу духа, через него берет красоту и приступает к предмету как своему главному объекту, главному содержанию, как источнику своей жизни. У Искусства источник жизни – содержание окружающей его жизни, одухотворяющееся либо духом жизни, его окружающей, либо содержание одухотворяет<ся> духом Искусства.
У Религии источник жизни есть Бог как цель будущего блага. У Харчевой благо – в практическом предмете. Все они построены на предметном благе, и последнее стало незыблемой их истиной. И если Искусство имеет признаки беспредметного, то к этим признакам относятся предметники скептически, считая его не суть важным, находя его безыдейным. Но, несмотря на это, дают ему возможность проявить себя в приложении к тому же идейному предмету, как бы только тогда оно <Искусство> приобщается к жизни и получает право на существование.
Для меня же эти признаки суть признаки нового, признаки начала новой эпохи Искусства. В этих признаках лежит его сущность и действительная истина, ложно понимаемая предметным сознанием. И кто знает, может, в будущем истина Искусства беспредметного вскроет предметную действительность и покажет, что она бутафорна, фиктивна и ее практический реализм – мнимый вечный образ. Развитие Религии, Искусства, Науки и из нее вытекающих всех технических совершенств жизни шло через прошлые недомыслия, стараясь опыт предыдущего недомыслия исправить в сегодняшнем. Но так как исправления должны идти через ее новый опыт, т. е. в новом опыте должны быть испробованы те новые заплаты, которые должны исправить недомыслие прошлого, то я предполагаю – не будет ли весь новый опыт сшит из заплат нового недомыслия?
Все дело в предвидении, а так как все предвидеть нельзя, что доказывает История предыдущих опытов, то заниматься дальше опытами простая забава, игра в недомыслие. Но тем не менее все три серьезно заняты игрой недомыслия и играют в опыты.
Церковь тоже базируется на прошлом недомыслии религиозного построения, исправляет его новой системой, долженствующей явить или доставить человека к истине – к благу.
Искусство в свою очередь стремится строить свое новое на прошлом опыте, но в этом случае оно расходится с Религией и Техникой. Оно как раз идет обратно, все прошлое у него домысел, а все сегодняшнее недомысел, на этом принципе построило свое сознание и все общество. Искусство устанавливает, что красота в прошлом, – в настоящем ее нет. Но также история доказала, что все Искусство сегодняшнего, отодвигаясь в прошлое, становится домыслом, а само общество, признавшее его недомыслом, осталось само недомыслом.
Перед Искусством стоит цель красота, перед Наукой – раскрытие мировых причин, перед Религией – достижение истины Бога, перед Техникой <цель> совершенного построения практического предмета. Все задачи принадлежат странной человеческой способности видеть то, что не существует, ставить цель, заведомо зная, что ее достигнуть нельзя, – знать причины, которых не существует, восторгаться красотой, которой нет.
Все общество и все художники восхищены красотой природы. Научники ее мудростью, харчевики ее производительностью, и даже религиозностью – «всякое дыхание хвалит Бога».
Мне кажется, что восторгаться красотой природы возможно тогда, когда она построена на законе красоты, все же то, что построено на других основаниях, не может быть красотой. Возможно ли в природе найти закон красоты? Мы восторгаемся красотой холмов, берегами рек, далями, закатами, весной цветущей и осенью золотисто-медной. Но если проверить, на чем же и по какому закону конструировались все явления природы, то узнаем, что природа свои явления вовсе не строила по законам красоты. Разве солнце закатывается в силу соображений красоты, разве окрашивает лучами тучи в силу своего художественного соображения?
В предлагаемое издание вошли статьи об искусстве, манифесты, стихи и избранные письма одного из лидеров русского авангарда Казимира Малевича. Некоторые материалы публикуются впервые. Книга предназначена для широкого круга читателей.http://ruslit.traumlibrary.net.
Первый том Собрания сочинений Казимира Малевича содержит статьи, манифесты, теоретические сочинения и другие работы 1913–1929 годов.http://ruslit.traumlibrary.net.
Взгляд Малевича на построение нового общества через освобождение человека от тяжелого труда через машину, через освобождение от оков подражания природе в искусстве, создавая форму сугубо принадлежащую человеку.http://ruslit.traumlibrary.net.
В третьем томе Собрания сочинений Казимира Малевича публикуется трактат «Супрематизм. Мир как беспредметность, или Вечный покой», законченный в Витебске в феврале 1922 года. В теоретическом наследии художника это произведение занимает центральное место; в нем, по авторскому слову, строились «только Супрематические возвышенности и низменности». Настоящим изданием архивной рукописи исполняется воля Малевича и представляется возможность ознакомиться с резко своеобразным «пейзажем» философского супрематизма на языке оригинала.http://ruslit.traumlibrary.net.
В четвертом томе Собрания сочинений публикуются все известные на сегодняшний день трактаты с дробями, за исключением «1/45. Введение в теорию прибавочного элемента в живописи», увидевшего свет ранее, во втором томе.Во второй части тома помещены лекции, связанные по темам с данными трактатами.В Приложении публикуются «Из 1/42. Заметки», соотносимые Малевичем с трактатом 1/42. Сюда включена также «Переписка К. С. Малевича и Эль Лисицкого (1922–1925)».http://ruslit.traumlibrary.net.
В последнем томе настоящего собрания сочинений представлен широкий диапазон письменного наследия Казимира Малевича — от теоретических трактатов до афористических «кратких мыслей», от риторических деклараций до поэтических строф. Большинство из этих работ публикуется впервые, часть — впервые на русском языке.http://ruslit.traumlibrary.net.
Данная книга создана в помощь людям, у которых возникает необъятный интерес. Интерес, связанный с вопросом дизайна и искусства. Как дизайнер или художник становится тем или иным представителем своей профессии? Есть ли что-либо общее в пути искусства и дизайна, возможно ли нам его повторить? Какой жизненный путь он проходит? В книге вы познакомитесь с известными дизайнерами и их работами: Дитерс Рамс, Джонатан Айв, Фернандо Гутьеррес, Фуми Шибата, Артемий Лебедев и другими.
Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека. Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое.
Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягилева (1872–1929). Дягилев мечтал стать певцом, композитором, художественным критиком, но взялся сочинять куда более таинственное и глобальное произведение – образ будущего искусства. Умение уловить и вывести на свет новое, небывалое – самая суть его гения. Дягилевские «Русские сезоны» на сто лет вперед определили репутацию искусства России как самого передового, экстраординарного и захватывающего балетного явления. Провидец и тиран, ловец душ и неисправимый одиночка, визионер и провокатор, он слышал музыку раньше сочинившего ее композитора и видел танец прежде первого па.
Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.
Книга посвящена замечательному художнику Константину Сомову (1869–1939). В начале XX века он входил в объединение «Мир искусства», провозгласившего приоритет эстетического начала, и являлся одним из самых ярких выразителей его коллективной стилистики, а после революции продолжал активно работать уже в эмиграции. Книга о нем, с одной стороны, не нарушает традиций распространенного жанра «жизнь в искусстве», с другой же, само искусство представлено здесь в качестве своеобразного психоаналитического инструмента, позволяющего реконструировать личность автора.
За шесть десятилетий творческой жизни Пьер Огюст Ренуар, один из родоначальников импрессионизма, создал около шести тысяч произведений — по сотне в год, при этом его картины безошибочно узнаваемы по исходящему от них ощущению счастья и гармонии. Писатель Октав Мирбо назвал Ренуара единственным великим художником, не написавшим ни одной печальной картины. Его полотна отразили ту радость, которую испытывал он сам при их создании. Его не привлекали героические и трагические сюжеты, он любил людей, свет и природу, писал танцующих и веселящихся горожан и селян, красивые пейзажи и цветы, очаровательных детей и молодых, полных жизни женщин.Соотечественник Ренуара историк искусств Паскаль Бонафу рассказывает о его непростых отношениях с коллегами, продавцами картин и чиновниками, о его живописных приемах и цветовых предпочтениях, раскрывает секрет, почему художник не считал себя гением и как ухитрялся в старости, почти не владея руками и будучи прикован к инвалидному креслу, писать картины на пленэре и создавать скульптуры.
Джон Рёскин (1819–1900) — английский писатель, художник, поэт, литературный критик, но более всего он известен как теоретик искусства, оказавший огромное влияние на развитие искусствознания и эстетики второй половины XIX — начала XX века. Рёскин многое сделал для укрепления позиций прерафаэлитов, например, в статье «Прерафаэлитизм», а также сильно повлиял на антибуржуазный пафос движения. Кроме того, он «открыл» для современников Уильяма Тернера, живописца и графика, мастера пейзажной живописи. «Лекции об искусстве» — фундаментальный труд Рескина, который он сам считал самым значительным своим произведением, в котором он изложил новую методологию анализа искусства.