Черный кузнец - [71]

Два дня уже наслаждались победой тешары, когда-то бывшие изгоями, смесками орков и дварфов, но давно уже ставшие отдельным народом со своими обычаями и истово ненавидевшие изгнавших их. И разбирались с имуществом большого племени, которое в честном бою смяло бы немногочисленных смесков легко и быстро. Вот только мозгов у них совсем не было, вот и проиграли! Часовой довольно оскалился. Скоро, совсем скоро по степи слухи пойдут, что тешары-де — могучие колдуны, колдовством самих Белых Бизонов одолели. После того на них больше не будут смотреть с презрением, как сейчас, а то на ярмарках и сходах появиться нельзя — глядят, как на вшей.

Было немного страшновато, что орки другиз племен могут объединиться и отомстить тешарам за сородичей, но это было, как говорил умный шаман, маловероятно. Белые Бизоны как раз недавно со всеми ближними племенами поссорились, надменные были, что те эльфы, носы кверху драли и всех подряд оскорбляли, думая, что самые сильные. Вот им и сильные! Вот им и гордые! Подохли, как кшары вонючие, от ядовитого дыма!

Жаль, конечно, что не довелось попробовать сочных молодых орчанок, но сам виноват, провинился, чуть не упустил не вовремя очнувшегося орка, и тот ударил шамана. Вот старик и поставил нерасторопного воина охранять добычу из шатров вождей. Ничего, зато он втихомолку несколько украшений серебряных себе в котомку припрятал! Шаман видел, но ничего не сказал, а знать, разрешил. Хватит рабыню прикупить, чтобы только его была, больше никому не давала. И…

Сладкие мечты часового завершились быстро и грустно для него. Из темноты за спиной тешара выскользнула фигура орка, слегка прихрамывающего, но это не помешало ему бесшумно приблизиться, зажать часовому рот и одним движением кинжала перерезать тому глотку. Раздалось бульканье, умирающий задергался, но сильные руки орка легко удержали его.

Дождавшись, пока тешар затихнет, Горхар Рваная Пасть опустил труп на землю и вслушался в звуки лагеря. Он узнавал голоса некоторых девушек и каменел лицом, понимая, что не в силах им помочь, а умирать без толку смысла нет. Это не месть. Местью будет, когда все это поганое племя подлых убийц сгинет без следа. Кто мог ждать от этих жалких тварей такого? Смески никого никогда не интересовали. Но и не гнали их! Живут себе и живут. Шкуры выделывают хорошо, кожа мягкая и ноская, им за то хорошую цену давали. Даже помогали в голодные годы, раза три такое бывало. А они что сотворили? Это ж додуматься надо было! Ядовитого гриба в навоз сухой напихать перед праздником Золотой Осени, причем в месте, куда вскоре должны были откочевать Белые Бизоны. А потом сонных орков всех перебили, за исключением молодых женщин. Причем перебили не как воинов, не оружием, а как собак поганых — задушили! Опозорили! Если бы их победили в бою, то он бы смирился — что ж, значит такова судьба, от нее не уйдешь. Горхар нашел бы ради чего жить. Но вот так? Нет, теперь пока всех тешаров не изничтожит, не знать ему покоя! По крайней мере тех, кто здесь. Орк понимал в глубине души, что невозможно в одиночку победить столько воинов, но он и не собирался драться с этими погаными тварями, он собирался их просто убивать. Не справится? Не сумеет отомстить? Что ж, мертвые сраму не имут.

Позапрошлой ночью Горхар остался в живых чудом, он ушел в степь помедитировать, готовясь стать учеником шамана — тот подошел к охромевшему во время стычки с Черными Медведями воину и сказал, что духи предков велели передать, что у него — дар шамана, и теперь ему служить племени так. Горхар погоревал, но деваться было некуда — хромому в бой идти глупо, сгинет не за понюшку трубочного зелья. Перед ночью общения с духами орк три дня ничего не ел, только воду пил, а потом ушел далеко в степь. Вот только вырвало его из транса что-то темное и страшное. До Горхара сразу дошло, что случилось что-то очень нехорошее. И он, проклиная хромую ногу, поспешил к стойбищу. Вот только было уже поздно — живых Белых Бизонов не осталось, а выжившие и многократно изнасилованные врагами девушки такоыми не считались, они были опозорены, и даже если тешары их не убьют, должны будут покончить с собой. Или ему придется помочь бедным девочкам уйти достойно. Орк скрипнул зубами и застонал от отчаяния — тело той, кого он хотел привести в свой шатер женой, он видел прибитым к дереву копьем. Она смогла избежать насилия, бросившись на одного из тешаров. Да, Лотара загрызла эту тварь своими клыками! За что и была тут же убита, погибнув, как воин.

Бездумно кидаться на врагов, как сделал бы молодой идиот, Горхар не собирался, он должен был предпринять что-то другое, чтобы убить как можно больше смесков. Но что? Сперва ничего в голову не приходило, но затем воин вспомнил, что у шамана был запас отравы, которой травили грызунов перед тем, как строить в каком-либо месте амбар, а потом этой же отравой пропитывали землю вокруг, чем сохраняли немало зерна. А что, если подсыпать эту отраву в котлы с тешарским варевом, откуда сейчас эти твари жрут? Хорошо бы, но как подобраться к котлам? Там светло.

Решив для начала добыть отраву, а потом уже думать о другом, Горхар нашел шатер, в который свалили вещи шамана, зарезал часового и принялся рыться в кучах барахла, посматривая по сторонам и прислушиваясь, чтобы не пропустить чьи-то шаги. Он и не пропустил, вот только это мало помогло. Из-за шатра буквально выпрыгнули пятеро тешаров и ринулись на него, размахивая топорами и завывая, как шакалы. Да как они его заметили-то?! Зло рыкнув, Горхар выхватил из-за спины свою двухстороннюю глефу, в свое время купленную у дварфов за найденные в ущелье два огненных камня, выпустил лезвия и ринулся в бой. Похоже, в последний, с пятью врагами сразу он вряд ли справится.