Черный князь - [12]

— Да! — восхитился Норманн. — У тебя великолепное колье, просто на зависть.

— Спасибо за похвалу, — поклонился Тикш, — только соединенные обереги называют не колье, а ожерелье.

— Вообще-то ожерелье носят женщины — для красоты, — не согласился Норманн.

— Всякие изумруды с рубинами на витом золоте называют окладень. — Ювелир без смущения поправил князя.

Норманн несколько раз любовно провел ладонью по достойной Эрмитажа коллекции «народного творчества», затем спросил:

— Каждая деталь твоего ожерелья является оберегом Мары?

— Ты что? Хозяйка Жизни от человека много не требует! Здесь и родовые обереги, и свадебные, и детские. — Тикш со знанием дела принялся перечислять пантеон русских богов.

— Мне точно так сделаешь? — выслушав монолог, спросил Норманн.

— Не срами меня, — потупился ювелир, — ты князь, и этим все сказано. Сейчас, пока холост, ожерелье получится малым. Ну да женишься скоро, там дети пойдут, мы тебе добавим и хвалу Роду, и Древо жизни Макоши. Не сомневайся, все сделаем по правилам.

Найдя в Норманне заинтересованного слушателя, Тикш принялся обстоятельно рассказывать про виды оберегов и применяемые материалы. Что может быть особенного в изготовлении соединительных колец или звеньев цепи? Услышав неожиданно длинный перечень ограничений, Норманн в первый момент подумал, что ювелир просто набивает себе цену. Но по мере рассказа скепсис и недоверие полностью исчезли, Тикш очень интересно объяснил, каковы обычаи и правила, связанные с изготовлением по сути первых в цивилизации украшений. И самое важное, выяснилось, что в стародавние времена обереги носили только женщины.

После ухода ювелира Норманн еще долго бесцельно смотрел в окно. Нет, он не пытался разобраться в древнерусском языческом пантеоне. Пояснения Тикша были интересными и даже забавными, но все это казалось ненужной мишурой. К чему современному человеку сакральная символика и защитные тайные знаки? Как поможет особый узор на тарелке или на входной двери? В эти времена даже вышивка на скатерти, полотенце или рубашке делалась по особым канонам и посвящалась тому или иному славянскому божеству. Эх, темнота-темнота… Норманн позвонил в колокольчик и велел звать Дидыка.

— Извини, что потревожил, — с порога заговорил воевода, — да с ответом нельзя затягивать.

— Гедимина желаешь подловить? — усмехнулся Великий князь.

— А как же! — воскликнул Дидык. — Без этого никак, иначе нас никто не будет уважать!

Святая простота, послав убийц, Гедимин первым делом озаботился собственной безопасностью и давно приготовился к ответному удару. В то же время Дидык был абсолютно прав, покушение нельзя оставлять безнаказанным.

— До злодея нам самим не дотянуться, надо найти обиженных людей и посулить за его голову золото, — предложил Норманн.

— Этим вепсы с карелами занимаются, — ответил воевода, — а я предлагаю отправить дюжину тайных отрядов.

— Ничего у нас не получится, литовский князь по лесам не шастает, а среди людей стража сразу приметит чужака.

— Не то говоришь, — поморщился Дидык, — сейчас Гедимин вместе с поляками сцепился с Тевтонским орденом. Ты письмо гроссмейстеру напиши, мои люди на месте сами разберутся.

Воевода был прав, сейчас войны шли без каких-либо линий фронта, небольшие группы без труда могли пройти по тылам. Правда, не факт, что им удастся приблизиться к литовскому князю, о появлении «карельских охотников» быстро пробежит слушок. В то же время готовность «диверсионных отрядов» подтолкнула Норманна к другой идее.

— Вот что, надо разделить твою группу. Пошли ловких ребят на Ольгерда, поймай его и привези сюда.

— Зачем тебе младший из Гедиминовых сыновей? Если вязать, то старшего, — предложил воевода.

— Старшие при больших дружинах, а Ольгерда можно посулами настроить против отца, — пояснил Норманн.

— На отца не пойдет, побоится, — уверенно возразил Дидык, — а братьев прищучить будет рад. Он последний в роду, потому и живет без малейшей надежды получить хоть малую толику наследства.

— Ну да, — согласился князь, — кто его вспомнит.

— Не в этом дело, мать из захудалого шляхетского рода. По лествичному праву после Гедимина идет его брат, затем сыновья Витеня, — пояснил воевода.

— В таком случае смерть литовского князя приведет к жестокой междоусобной войне.

— Это ты, Андрей Федорович, правильно заметил, — подтвердил догадку Дидык, — литовский князь уже сейчас заслал племянников с младшим братом в самые хилые уделы.

— Витебское княжество вроде бы раньше было уделом Полоцка? — уточнил Андрей.

— После смерти тестя Ольгерд внаглую забрал удел, а родственников жены выгнал за ворота, — ответил воевода.

— Лучшей кандидатуры нам не найти, человек без принципов и совести, он обязательно к нам переметнется.

— Весь в папу, — ощерился Дидык, — я ему дам полк новиков, что с мурмана к тебе пришли.

— Он с ними не справится, — с сомнением сказал Норманн.

— И не надо! — засмеялся воевода. — Мурманы только тебя признают! Ольгерд потешит свою гордыню, а мы позлим Гедимина.

То, что Дидыку понравилась идея вывезти младшего Гедиминовича в Медвежий замок, изначально гарантировало успех предстоящей операции. Еще не настало время безропотного послушания, а выполнение задания по принуждению всегда чревато провалом. Проводив воеводу до дверей, Норманн сам засел за письмо гроссмейстеру Тевтонского ордена. Дело здесь было не в личном уважении или желании сохранить тайну, ему нравился сам процесс написания причудливых букв готического шрифта. Что касается содержания, то оно полностью соответствовало просьбе Дидыка оказать содействие в организации засады на литовского князя. От себя Норманн добавил: «Понеже случай учинится, паки князь Литвинов падет от руки твоего человека, мы зело благодарны будем. Дабы о деньгах не скучал и твой рыцарь нужду не терпел, золото забери у моего посланца, что с письмом пришел». Получит тевтонский киллер деньги или нет, Норманна интересовало меньше всего. Зато гроссмейстер сделает все возможное, чтобы полученный мешочек золотых монет навсегда остался в его собственном кармане.