Черный клинок - [32]

– Имение "Хиллвуд" принадлежит миссис Марджори Меркуэзер Поуст, – пояснил Яшида, разразившись вдруг тирадой, когда они проезжали высокие чугунные ворота. – Но раньше, в начале XVIII века, этим участком площадью две тысячи акров владел Айзек Пирс.

Он приветливо кивнул стоящему у ворот пожилому негру в незнакомой Вулфу униформе. Не исключено, что это была форма какой-нибудь частной фирмы, обеспечивающей безопасность.

По длинной крутой извилистой дороге они подъехали к подножию невысокого холма. Наверху него стоял приземистый большой кирпичный особняк георгианского стиля, построенный, как сказал Яшида, в 1926 году.

Машина остановилась, но Яшида мотор не выключал и явно не собирался выходить.

– Позади главного здания есть тропинка, по ней вы дойдете до холмика, – объяснил он. – Поднимайтесь на него у развилки и идите влево мимо маленькой русской дачи. Так вы дойдете до бревенчатого дома.

Вулф терпеливо ждал, когда Яшида выйдет и поведет его, но, поняв, что тот не собирается выходить, спросил:

– Это все?

Яшида повернулся к нему, и Вулф тут же почувствовал, что тому стало как-то неловко от его вопроса.

– Мистер Шипли ждет вас, – сказал он с укором, как будто Вулф собирался отказаться от встречи с "призраком".

Как Яшида и объяснил, за развилкой вынырнула, будто из сказки, крошечная дачка, а в конце тропинки и в самом деле показался бревенчатый домик. Едва приоткрыв дверь, Вулф сразу же почувствовал разницу в температуре и влажности – это говорило о том, что вход в домик закрывался герметически, и он тут же понял, для чего.

Помещение внутри домика было переоборудовано под этнографический музей, в нем миссис Поуст собрала внушительную коллекцию одежды и разных вещей американских индейцев: кожаные штаны, расшитые бисером мокасины, раскрашенные боевые барабаны, ткацкие и плетеные изделия – ценности украденной истории племен Великих американских раввин.

Вулф так увлекся осмотром экспонатов, что чуть было не пропустил, как в домик вошел молодой человек, точно соответствующий образу, возникшему в памяти Маун: светлые коротко подстриженные волосы, удлиненное приятное лицо с красивыми голубыми глазами и слабо очерченным подбородком. Одет он в общепринятый среди вашингтонских государственных служащих костюм: темно-синий пиджак, накрахмаленная белая рубашка, скромный галстук в полоску. В этом костюме он мог пройти, не бросаясь в глаза, по всем коридорам любого правительственного учреждения в Вашингтоне. Он протянул руку:

– Мистер Мэтисон?

Доброжелательная улыбка на его лице могла растопить любой лед. Твердое деловое рукопожатие тоже подтверждало дружелюбный настрой.

– Мистер Шипли, если не ошибаюсь?

Шипли ухмыльнулся и стал вдруг похож на простодушного мальчишку.

– Я извиняюсь за то, что место встречи пришлось изменить, но это вынужденная предосторожность, – сказал он.

Вулф припомнил, что все агенты спецслужб, как правило, мнительные шизики и параноики, и высказал предположение:

– Ваш человек мистер Яшида, кажется, проявил беспокойство, что за мной следят в Чайнатауне. Кто бы мог следить за мной?

– Не пройдете ли сюда? – вместо ответа попросил Шипли и повел его по лестнице из дерева и металла на маленькие антресоли, где можно было с близкого расстояния полюбоваться великолепными ткаными индейскими одеялами. С антресолей тоже прекрасно просматривались все внутренние помещения.

Вулф ухватился за полированные деревянные перила и сказал:

– Мой первый вопрос таков: если Моравиа был агентом, работающим на министерство обороны, то почему тогда ФБР не обследовало место, где его убили, и не помешало мне проводить расследование? Мы сделали бы из этого недоразумения неплохой средненький кинофильм.

Шипли рассмеялся, будто запыхтел на морозном воздухе.

– Вы мне нравитесь, мистер Мэтисон. Между тем, что вы говорите и что думаете, нет ничего общего – это мне о вас так сказали. Но всегда лучше лично перепроверить сказанное.

Вулф искоса взглянул на него:

– Вам сказали, что меня на мякине не проведешь? Кто же, интересно?

Шипли лишь глубоко вздохнул и обвел взглядом экспонаты, заботливо упрятанные под стекло.

– Взгляните-ка сюда, мистер Мэтисон, это вроде как святыня, разве вы так не думаете?

– Я думаю о другом, а именно о том, что это не проясняет историю с Моравиа.

Шипли сочувственно кивнул головой:

– Слишком мало фактов, слишком поздно, не так ли? Могу только посочувствовать.

– Сомневаюсь, что можете.

На упрек Шипли не отреагировал и опять ушел от ответа:

– Но есть же такие, которые любили индейцев. Ваш отец, к примеру.

Теперь Вулф догадался, почему его привели сюда, в музей быта индейцев. Такой шаг "призрака" быстрее и доходчивее любых слов объяснил ему, что военная разведка (или какое-то другое ведомство) прекрасно знает, кто он есть сейчас, кем был раньше и что ему важно и дорого. Или же, по меньшей мере, считает так.

– Думается, вам нет нужды заглядывать в наше досье на вас, не так ли? – как-то по-обыденному, между прочим, поинтересовался Шипли.

– Да, так.

Шипли понимающе кивнул головой, явно удовлетворенный тем, как идет их разговор, и сказал:

– Лоуренс Моравиа работал на нас, мистер Мэтисон, хотя и сугубо неофициально.