Чёрный караван - [65]

— Все смуты начались после этого подвига. Первое бревно в колесо государственной телеги сунули вы, кадеты!

— Вот это вы верно сказали! — Яхневич даже привстал с места и заговорил торжественно — Мы сделали первое предупреждение уже давно больному монархическому строю! И сделали это с добрыми намерениями, чтобы своевременно предупредить печальный исход.

— Ну, и что же? — Генерал всем туловищем нагнулся к Яхневичу. — Чего вы добились? Объявили республику… Созвали Учредительное собрание… Посадили Керенского. Так? — Яхневич молчал. Генерал наступал еще яростнее: — Сколько месяцев он сидел? Что он сделал, кроме того, что отдал власть в руки шайки голодранцев? Ничего!

Полковник Арсланбеков с улыбкой посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Видите, с кем мы имеем дело?» Действительно, беседа начала походить, как говорят русские, на «горькое похмелье». Но что самое интересное, собеседники спорили со всей серьезностью, а генерал, как мне показалось, распалялся все больше и больше. Не вмешиваясь, я продолжал прислушиваться к спорящим. Существуют ведь любители, с удовольствием наблюдающие петушиный бой! А эти петухи как-никак спорили о важных вопросах.

Генерал снова заговорил, стараясь придать своему голосу особую убедительность:

— Нет, нет, дорогой Аркадий Кондратьевич! На небе— бог, на земле — царь… Судьба наша, русских людей, связана с этими двумя великими силами. Ищущие третью силу принесут России только несчастье. Кто поднял Русь на такую высоту? Кто превратил ее в необъятную страну, в могущественное государство? Цари! Романовы! Счастливая развязка переживаемых нами событий зависит от восстановления этого священного строя. Россия без царя — птица без крыльев!

Генерал снова забарабанил толстыми пальцами по столу, поднял голову и вдруг запел «Боже, царя храни».. Соседи заулыбались. А брюнетка, сидевшая рядом со мной, нагнулась ко мне и шепнула:

— Кажется, он слишком перебрал.

Генерал действительно был навеселе, но не настолько пьян, как показалось моей соседке. Просто не мог сдержать распиравшие его чувства.

Арсланбеков осторожно напомнил ему:

— Алексей Алексеевич! Вы, кажется, забыли о своем предложении?

Генерал широко раскрыл глаза, словно только что проснулся, и спросил:

— Какое предложение?

— Ну как же, ведь вы предложили полковнику быть нашим судьей…

— О-о! Да, господин полковник… Ваша очередь. Скажите заключительное слово. На этом и покончим. Мы вас слушаем…

Все, не исключая дам, которые в продолжение спора о чем-то шептались, с любопытством уставились на меня. А брюнетка, сидевшая рядом, многозначительно улыбнулась, как бы говоря: «Ну-ка, послушаем, что вы скажете». Мое положение, признаться, было не из легких. Полупьяная компания… Если начать говорить серьезно, такие циники, как Арсланбеков, могут после поднять меня на смех… Но если я попробую отшутиться и скажу что-нибудь неопределенное… Бог знает, как расценят это окружающие. И все же я заговорил шутливым тоном:

— Судьи, говорят, должны быть независимыми. Вы не обидитесь, если я вдруг не оправдаю вашего доверия?

Генерал ответил, опередив всех:

— Нет, нет! Будьте покойны. Сколько бы мы пи бодались, мы все равно друг друга не выдадим…

Глядя на генерала, я продолжал:

— Одного дервиша спросили: «Почему люди ходят днем, а спят ночью?» Он ответил: «Чтобы узнать разницу между днем и ночью». Если бы нас спросили: «Почему вы говорите о политике?» — мы, возможно, ответили бы так: «Чтобы показать, что мы политики!»

Раздался легкий смешок. Генерал, однако, не засмеялся и даже не улыбнулся. «Моя пуля, видимо, попала в цель», — подумал я и заговорил более откровенно:

— О чем, господа, идет спор? Если не ошибаюсь, о том, какой строй лучше — монархический или республиканский. Журналисты называют этот спор «борьбой между прошлым и будущим». Допустим, что это так… Монархия — прошлое… Республика — будущее… Но неужели любить будущее — это значит ненавидеть прошлое? Разве нельзя любить будущее, сохраняя в то же время прошлое в одном из уголков своего сердца? Как вы думаете, мадам? А?.. — Моя соседка мило улыбнулась и одобрительно кивнула головой. Я продолжал: — Мы, англичане, поступаем именно так… И прошлое не забываем, и от будущего не отворачиваемся. В Великобритании существуют и король и парламент. Старое и новое живут тесно, как близнецы. Разумеется, каждое время приносит свою моду. Республика тоже стала теперь модой. Может быть, вы слышали. Сейчас в Ташкенте идет Пятый съезд Советов. На нем большевики тоже объявили Туркестан республикой, даже приняли ее конституцию…

Генерал не выдержал и прорвался криком:

— Слышали, слышали. Еще объявили красный террор против буржуев. Специальную комиссию создали — вылавливать нашего брата…

Как иногда бывает, меня выручила случайность: не успел генерал закончить фразу, как где-то поблизости раздались выстрелы — один, второй… Все вздрогнули. «Красный террор начался!» — громогласно объявил Арсланбеков, поднявшись с места. Мужчины пе реагировали на его шутку, но женщины разом вскочили и подняли крик. Полковник успокоил их:

— Давайте лучше танцевать!

Кто-то сел за пианино, и все закружились в танце. Я тоже пригласил свою соседку. По-видимому, это ей понравилось: она благодарно улыбнулась и приняла приглашение. Я заглянул ей в глаза: