Черный камень Аманара - [16]

Разумеется, ему было безразлично, сколько заморийцев умрет и каким образом это случится, но этот идиот своими убийствами поставил на ноги весь город. Теперь надо побеспокоиться о том, чтоб вор не попался прежде, чем отдаст подвески.

Волшебник расхаживал взад-вперед, когда его шемитский слуга явился в сад. Гигант невольно вздрогнул при виде искаженного лица своего господина.

– Я выполнил ваш приказ, магистр.

– Где киммериец? – голос волшебника был опасно ласковым... Если этот слабоумный вел себя как последний остолоп...

– Он исчез, магистр. С раннего утра его не видели на постоялом дворе.

– Исчез!

Шемит, сильный, как медведь, поднял руки, словно защищаясь от ярости своего господина.

– Так мне сказали, магистр. Он послал передать одной девке в этом кабаке, что отлучится на некоторое время, и ускакал на северо-восток.

Имхеп-Атон нахмурился еще мрачнее. Северо-восток? На северо-востоке ничего нет, кроме караванной тропы из Хесрона в Султанапур. Разве что варвар хочет продать подвески в страну, откуда их вывезли? Совершенно очевидно, что он решил работать на себя. Но, во имя Сета, почему он взял с собой танцовщиц? Он тряхнул головой, похожей на голову хищной птицы. Побуждения этого дикаря бессмысленны.

– Позаботься о верховых и вьючных животных для нас обоих. Мы тоже отправляемся на северо-восток. Киммериец дорого заплатит за свое предательство!

Глава 7

Колодец Королей лежал на расстоянии многих конных переходов на северо-восток от Шадизара. Он был обнесен огромными, разбросанными как попало черными каменными глыбами, источенными беспощадным временем. Некоторые считали их остатками древней стены, однако никто не мог сказать, когда они были воздвигнуты, точно так же, как никто не знал, каким королям этот колодец когда-то принадлежал.

Конан направил своего коня в щель между каменных глыб к кривым деревцам, росшим возле колодца, сложенного необработанными булыжниками, где он и спешился. Между деревцами, по другую сторону колодца, удобно расположились четыре темнокожих человека с покрывалами, которые защищали от солнца пустыни их головы и плечи. Они следили за ним темными глазами, которые то и дело обращались с откровенной жадностью к его коню.

Он отбросил назад край своего хауранского плаща, чтобы они могли заодно увидеть и его меч, и вытащил из глубины колодца ведро воды. Кроме плаща на нем была только набедренная повязка – Конан решил не обременять себя лишней одеждой.

Четверо соединили головы и зашептались, не глядя в его сторону. Один из них, который, судя по почтительному обращению остальных, был их предводителем, носил кольчугу, в то время как остальные довольствовались кожаными латами. На боку каждого из них висело по кривой старой сабле того рода, что покупается у честного торговца оружием за небольшие деньги, несмотря на вполне приличное состояние. Позади них Конан увидел связанную нагую женщину; запястья и локти стянуты за спиной, колени под подбородком, а пятки крепко привязаны к ее заду.

Она подняла голову, отбросила назад гриву рыжих волос и удивленно уставилась на него поверх кляпа, сделанного из грязной тряпки, зелеными, слегка косящими глазами. Это была гадалка.

Конан вылил ведро воды в каменное корыто для своего коня и вытащил второе – для себя. Когда он видел эту женщину в последний раз, она проявила свою благодарность тем, что не предупредила его о нападении двух иранистанцев. И кроме того, он должен искать Велиту...

Он плеснул себе воды в лицо, но в такую жару это мало освежало. Остаток воды он вылил себе на голову. Четверо продолжали шептаться.

До сих пор ему удавалось выследить пилигримов, расспрашивая тех путников, которые не бросались бежать при виде человека такого роста. Они видели достаточно для того, чтоб указывать ему направление. Однако со вчерашнего дня он встретил только старика, который забросал его камнями и быстро спрятался за кустами, и мальчика, который вообще ничего не видел.

– Не встречали ли вы пилигримов? – крикнул он четверым напротив, доставая третье ведро из колодца. – Закутанных людей на лошадях и с вьючными верблюдами.

Горбатый нос предводителя клюнул воздух.

– И что нам с того будет?

– Пара монет, если вы скажете мне, где они.

Лучше было бы не вводить в соблазн этих ребят. У него не было желания терять время на убийство этих стервятников. Он попытался изобразить дружескую улыбку.

– Если бы у меня было золото и серебро, я не гонялся бы за пилигримами, а лакал бы вино в Шадизаре. – Он вытер руки о свой плащ.

– Что тебе от них вообще надо? – спросил предводитель.

– Это мое дело, – ответил Конан. – И ваше. Вы получите за него медные монеты, если сможете мне помочь.

– Мы видели их, – заверил его тот, что был в кольчуге. Он потер руки и встал. Он подошел к Конану, протягивая правую ладонь. – Сперва покажи монеты.

Конан запустил пальцы в кожаный кошелек на своем поясе. Предводитель издевательски ухмыльнулся и внезапно выхватил кинжал с трехгранным лезвием. С зловещим смехом трое остальных вытащили свои кривые сабли и подбежали к предводителю, чтобы и им досталось кое-что из добычи. Конан поднял левой рукой полное ведро воды и с силой опустил его на голову предводителя, так что вода расплескалась во все стороны, прежде чем парнишка рухнул на землю. Почти одновременно с этим он извлек из ножен под мышкой свой кинжал, и вот уже рукоятка торчит из горла следующего из троих оставшихся. И только теперь он обнажил меч.