Черный Иркут - [27]
Та повернулась ко мне и с милой улыбкой язвительно проговорила:
— В туфлях по снегу? Летать мы ещё не научились. Вы уверены, что и у вас не двигают столы?
Каким-то посторонним, незаинтересованным взглядом я отметил, что она красива. И почувствовал: остра на язык. Но это редкое сочетание одного с другим не тронуло — наоборот, обозлило. «Знает себе цену, вот и кочевряжится, — хмурясь, думал я. — Поставить бы её на место».
Может быть, в другой раз я так бы и сделал, но на улице меня ждал Чигорин, ждали друзья, и от успеха этих переговоров зависело, каким сегодня будет у нас вечер. Я почувствовал: выполнить поставленную задачу можно только через эту языкастую девицу. Пойдёт она — следом за ней пойдут остальные.
— Милые девушки, я обещаю: там вас ждут лучшая ёлка в Бугуруслане, оркестр и Тимофей Шмыгин, — голосом уличного зазывалы начал я. — Такое не повторяется!
— Кто такой Шмыгин? Первый раз слышу, — вскинув свои большие зелёные глаза, произнесла Дина.
— Я тебе говорила: Элвис Пресли! — всплеснула руками Тонька. — Забыла?
— Это тот, с кем ты меня хотела познакомить? — заинтересовалась Дина. — Но как же мы без пальто? Одежду ведь у нас забрали.
— А мы завернём вас в шинели и унесём на руках, — пообещал я.
— Если так, то мы согласны! — засмеялась она.
Я быстро сбегал за ребятами, они захватили шинели и прибежали к столовой. Девчонки выходили через кухню, мы набрасывали им на плечи нашу курсантскую одежду, они, смеясь и оглядывая друг друга, гуськом шли в клуб.
Лишь одна Тонька проверила, насколько наши намерения были серьёзны. Мы с Чигориным посадили её к себе на плечи и с шумом, как орловские рысаки, домчали до дверей.
— Ой, какая у вас ёлка! — в один голос воскликнули девчонки, переступив порог клуба.
Мысленно я похвалил себя: не зря старались. Ёлку мы с Витькой Суминым спилили и приволокли из питомника. Была тщательно обдумана и проведена криминальная операция. Хоронясь от милиции, тащили её поздним вечером через весь город.
— У нас всё как в лучших домах Лондона, — скромно ответил я. — А какой оркестр! Куда третьему отряду до нашего!
И тут Умрихин объявил, что в честь прибывших гостей проводится конкурс на лучшее исполнение современных танцев — твиста и чарльстона.
— Попробуем? — с каким-то скрытым вызовом, улыбнувшись, вдруг предложила мне Дина. — Лучшие парни должны уметь всё!
Наверное, она захотела проверить, умею я танцевать или нет, или рядом не оказалось того, кто составил бы ей компанию.
Я пожал плечами: давай станцуем. Так, с твиста, мы и начали. Гибкая, подвижная, она танцевала легко, свободно, и мне оставалось только подчиняться, повторять всё, что она предлагала. Я поглядел на себя как бы со стороны — получалось совсем неплохо. Вот где пригодились Тимкины уроки! Когда объявили, что первое место присуждается нашей паре, я не поверил, потом сообразил, что моей заслуги здесь не было.
Приз — плюшевого медвежонка — Умрихин торжественно вручил Дине. Рядом с ним, всё в том же синем костюме и ядовито-жёлтой блузке, поправляя очки, стояла его английская подруга и строгими школьными глазами следила за всей церемонией. Умрихин, видимо, почувствовал её взгляд, согнал с лица улыбку и придал ему обычное озабоченное выражение.
Я засобирался уходить: надо было менять в наряде Шмыгина.
— Как?! А Новый год встречать? — удивилась Тонька. — Сам позвал — и убегаешь?
— Мне на боевой пост, — улыбнулся я. — Кроме того, я обещал вам ещё Элвиса Пресли.
— Жаль, — сказала Дина. — Ты хорошо танцуешь.
— Тимка танцует лучше, — ответил я. — Он у нас — король твиста и чарльстона.
Ещё раз поискав предлог, чтоб уйти, я вдруг почувствовал: уходить не хотелось. Я знал, что как только ступлю за порог, тут же пропадёт это удивительное праздничное чувство, исчезнет музыка, которая всё ещё звучала во мне.
— Скажите, а вы ходите на лыжах? — спросил я Дину.
— Она была чемпионкой школы, — с гордостью ответила за подругу Тонька. — Кроме того, она в совершенстве владеет английским. Училась в спецклассе.
— У меня возникла идея: давайте встретимся на Рождество на Кинели, под мостом, — предложил я. — Сходим в лес, я там недавно лосей видел. Только они иностранных языков не знают.
— Ничего не скажешь — оригинально, — засмеялась Дина. — Девушкам обычно в городе под часами свидания назначают. А здесь под мостом, да ещё на лыжах. Хорошо, договорились.
После новогоднего вечера среди курсантов стала популярной песня, которую мы попытались петь в строю:
Но старшина шуток, тем более по отношению к своей персоне, не принимал, останавливал строй и начинал воспитывать. Мы в ответ говорили: не каждый может похвастаться, что про него есть песня, а Шмыгин сказал, что он по природе своей пацифист и желает мира во всём мире.
— Хватит травить баланду! — бросал Умри-хин. — Вот узнаю, кто автор, и вкачу ему пару нарядов вне очереди. Вокруг нас сложная международная обстановка, а тут танцы-манцы. А ну запевайте «Стальную эскадрилью»!
И курсанты, поймав ритм, запевали сочинённый всё тем же Шмыгиным пацифистский припев:
На пути из Бодайбо в Иркутск гидросамолет попадает в грозу. Полыхают молнии, машину кидает из стороны в сторону, крылья раскачиваются, точно фанерные листы. Падают обороты двигателя, командир принимает решение сбросить груз и вдруг видит направленный на него пистолет… В основе повести «Отцовский штурвал» лежат реальные эпизоды, связанные с повседневной работой авиаторов, героическими традициями сибирских пилотов. Сергей Жигунов по примеру отца становится летчиком и продолжает трудное, но необходимое для таежного края дело.
В книгу известного сибирского прозаика Валерия Хайрюзова «Точка возврата» вошли повести и рассказы, посвященные людям одной из самых мужественных профессий — летчикам. Каждый полет — это риск. А полет над тайгой или тундрой — риск вдвойне. И часто одной отваги и решимости бывает мало. А лететь надо. В любую погоду, в любое время года. Потому что только от них зависит, выживет ли в зимовье тяжелобольной, получат ли продукты отрезанные пургой буровики, спасутся ли оленеводы от разбушевавшейся огненной стихии и… встретятся ли двое, стремившиеся друг к другу долгие годы?..
Новая книга известного писателя-сибиряка Валерия Хайрюзова – это яркая, объемная, захватывающая и поразительная по своей глубине панорама жизни сибирской глубинки.Герой повести «Болотное гнездо» Сергей Рябцов, отслуживший срочную и успевший получить «печать войны» в Афганистане, возвращается в родные места, в притаившийся среди иркутских болот, богом забытый поселок, – и узнает, что жить отныне ему негде. Родственники решили, что он погиб, и продали дом, в котором Сергей вырос. Неожиданно для себя парень оказывается перед непростым выбором: попытаться вернуть прежнюю жизнь или начать новую с чистого листа?..В повести «Луговой мотылек» люди, вынужденные всеми силами бороться с нашествием прожорливого вредителя, оказываются в ситуации, когда нужно решать, готов ли ты пожертвовать собственным добрым именем ради спасения общественного урожая?А пронзительная, берущая за душу история дружбы и беззаветной преданности собаки и человека в новелле «Нойба» не оставит равнодушным никого!
В новую книгу «Почтовый круг» молодого иркутского писателя. командира корабля Ан-24, лауреата премии Ленинского комсомола вошли повести и рассказы о летчиках гражданской авиации, в труднейших условиях работающих на северных и сибирских авиатрассах. Герои книги — люди мужественные, целеустремленные и по-современному романтичные.
Авторы сборника повествуют о судьбах детей, оставшихся в годы войны и в мирное время без родительского крова, предлагают сообща подумать об этической, материальной, социальной сторонах проблемы воспитания подрастающего поколения.Ю.Н. Иванов "Долгие дни блокады"И.М. Червакова "Кров"В.Н. Хайрюзов "Опекун".
Новый роман известного писателя Валерия Хайрюзова и журналистки Елены Дроботовой — весьма необычное произведение. Жесткая публицистика здесь причудливо и органично переплетается с художественным домыслом. Яркая и трагическая фигура генерала Рохлина предстает перед читателями в совершенно новом свете. Кто он: предатель или ангел-освободитель? бунтовщик или мессия? была ли его гибель случайной или предопределенной судьбой? Об этом и о многом другом, связанном с личностью генерала Рохлина любознательный читатель сможет узнать из этой скорбной и одновременно захватывающей книги.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.