Чёрный иней - [62]

«Конец! Поднимать шум не имеет смысла. Айхлер переиграл меня. Наверно, чем-то заинтересовал этого Тильгнера... подкупил радистов... Мерзавец! Он оказался хитрее, чем я представлял...»

— Доложите об этом инциденте своему командиру. Пусть он наложит на Вас взыскание, — приказ прозвучал тихо и безнадёжно.

— Яволь, господин майор, — равнодушно ответил голос на противоположном конце.

Гревер медленно опустил трубку в гнездо.

«Вот и всё. Конец неопределённости...» — он оцепенело сидел за столом, пытаясь справиться с ударом и собраться с мыслями.

— Дым! На севере дым, господин майор!

Запыхавшийся Хипплер стоял на пороге Греверового кабинета. За его спиной высилась фигура унтер-офицера Шпенкера, порывавшегося протиснуться в узкую дверь, которую загородил Хипплер. Гревер оторвался от сводки радиоперехвата, которую продолжал держать перед глазами, будучи не в состоянии преодолеть потрясение, и вопросительно поднял брови.

— Спокойно, Хипплер. К чему такая спешка? Дайте доложить начальнику караула, — подчёркнуто спокойным тоном произнёс он. Спокойствие давалось ему нелегко. Мысленно он отметил наблюдательность денщика, от которого не укрылась повышенная нервозность начальника и нетерпение, с которым тот ожидал известий от группы, ушедшей к расположенному на отшибе охотничьему домику.

«Надо быть осторожнее, — мелькнула мысль. — Если это заметил он, то могло броситься в глаза и другим. Спокойнее, майор!»

Шпенкер, наконец, протиснулся вперёд и, смущённо моргая красными от бессонницы глазами, доложил, что над скальным массивом в направлении расположения одинокой хижины к небу поднимается дым, чёрный дым. Его заметил три минуты тому назад часовой второго поста рядовой Трайбман. Похоже, кто-то поджёг хижину.

— А ракеты? Должны быть ракеты, — скрывая волнение, переспросил Гревер.

— Ракет не было, господин майор.

— А этот... Трайбман не мог их прозевать?

— Исключено, господин майор, — не моргнув глазом, возразил унтер-офицер Шпенкер.

«Так оно, судя по всему, и есть. Этот не соврёт. Тогда какого чёрта горит эта хижина?! Что я должен думать обо всём этом?! Ран или же Айхлер должны были уничтожить хижину и сразу же сигнализировать ракетами. Хижина горит, а ракет нет. Тогда... Это красные? Зачем? Они же демаскируют себя. Я не могу понять их логику...»

Эти мысли прокручивались в голове Гревера, пока он надевал куртку и в сопровождении Шпенкера направлялся к левому среднему выходу. Шагал подчёркнуто неторопливо, хотя в душе люто проклинал мерзавца Айхлера, идиотскую логику красных, необходимость маскировать повышенный интерес к действиям группы, которую послал к хижине. Но он уже принял решение.

— Фельдфебеля Хайста ко мне! — приказал, на этот раз не сдерживая злости.

«Положение дел обязательно нужно выяснить до конца. Надо послать туда нарты. За четыре часа должны управиться».

Он стоял, уперев руки в бока и сощурив глаза, задумчиво смотрел на клубы чёрного дыма, лениво поднимавшиеся в хмурое серое небо.

— Хайсте! Проведите разведку хижины: почему горит, кто поджёг, где группа гауптмана Айхлера? Если там красные, — в бой не ввязываться. Разворачивайтесь — и назад. Вы должны вернуться и доложить результаты. Понятно?

«Чёрт возьми, сейчас всё это совсем не важно — жив Айхлер или нет. Его радиограмма отправлена в Берлин — вот то единственное, что имеет значение, то, что определит мою дальнейшую судьбу. Неужели это конец?»

— Возьмите двух собак из моей упряжки. Вы обязаны вернуться, — равнодушно повторил он, мысленно взвешивая шансы на возвращение фельдфебеля Хайста.

— Я собрал вас не для того, чтобы разделить со мной ответственность. Начальником экспедиционного отряда остаюсь я и всецело осознаю этот факт. Я собрал вас, чтобы поставить в известность о своём решении. Гауптман Айхлер отсутствует, лейтенант Тума погиб. У обер-лейтенанта Лангера другие обязанности. Он... лечит, — Гревер выделил последнее слово и этим заставил лейтенанта Фогля быстро взглянуть на Эрслебена. — Не будем отвлекать его. — Гревер выдержал паузу и, словно возвращаясь к действительности, продолжил: — Надеюсь на ваше понимание и рассчитываю, что каждый из вас, взвесив все обстоятельства, поймёт и разделит мою обеспокоенность. Не хочу скрывать от вас свою озабоченность сложившимися обстоятельствами.

Он изложил им свои соображения. Говорил, не глядя на стоявших перед ним офицеров, но заметил, как постепенно менялось выражение их лиц. Закончил твёрдо:

— Я не астролог и не оракул — в его голосе промелькнула язвительная ирония, — однако предвижу, что нападения красных надо ожидать в любую минуту. Об этом свидетельствует их попытка пробраться на наш чердак. Думаю, нет нужды объяснять вам цель этой попытки? Численность их отряда нам неизвестна. Поэтому, дабы избежать лишнего риска, приказываю: обер-лейтенант Эрслебен и лейтенант Фогль, соберите наиболее важную техническую документацию, касающуюся секретной аппаратуры, за исключением необходимой для поддерживания станции в рабочем состоянии, подберите двух надёжных солдат и сразу же переправьте её на объект номер два для дальнейшей передачи на «Фленсбург», который вот-вот должен прибыть. Так будет надёжнее, — уверенно подытожил Гревер и пытливо посмотрел на хмурые физиономии своих подчинённых. Он был доволен произведённым эффектом. — Ваши соображения?