Черный Город - [32]

Он снял крышку с ларца — причем снял с таким трудом, что мне невольно подумалось, что снимал он ее, видимо, не часто.

— Я быть виновный в то, что brancos люди идти в земля, где жить морсего, — прошептал он. — Старики запрещать мне это делать, но я хотеть знать, кто быть мой дедушка. — Иак посмотрел на меня с горестным видом, и мне показалось, что он нуждается в сочувствии. А может, ему нужно было успокоить свою совесть. — Я не повиноваться и показывать это женщина, который на фотография… и два дни позже она уходить.

Затем он стал рыться внутри этого ларца, и я при свете маленького пламени смог рассмотреть в нем несколько предметов, выглядевших так, как будто их приобрели у антиквара, — в том числе карманные часы, старые выцветшие фотографии, компас и что-то похожее на поломанный заржавевший секстант. Иак с величайшей осторожностью извлек из-под этих предметов какую-то книгу, у которой, по-видимому, изначально имелась добротная кожаная обложка, но теперь эта обложка была потрескавшейся и заплесневелой, а вся книга напоминала собой слоеный пирог.

Потом Иак протянул мне эту книгу.

Я, едва не онемев от удивления, настороженно посмотрел на Иака, терзаясь сомнениями, стоит ли мне брать то, что он мне сейчас дает. Помедлив, я все-таки не удержался, взял эту книгу и раскрыл ее. Хотя бумага очень сильно пожелтела, а кое-где от влажности еще и почернела, я смог прочесть на первой странице заголовок.

Мое сердце тут же екнуло, потому что я осознал, что здесь, в этой книге, могут содержаться ответы на многие мучающие нас вопросы — а еще и на те вопросы, которые у нас пока даже не возникли.

— Касси, профессор! — тихо позвал я, с величайшим трудом сдерживая охватившее меня волнение. — Мне кажется, вы должны на это взглянуть.

19

Мы, усевшись кружком, склонились над этой книгой, лежавшей теперь на коленях у Кассандры и, как выяснилось, представляющей собой вовсе не книгу.

Многочисленные записи, сделанные ровным почерком на ее листах, которые когда-то были белыми, позволяли заключить, что перед нами — дневник. Дневник, который был написан на английском языке и заголовок которого — прочтенный мною минуту назад, — перевела вслух Касси:

— Данные записи представляют собой дневник Джека Фосетта, посвященный преисполненной трудностей экспедиции, в ходе которой моему отцу полковнику Перси Харрисону Фосетту, моему близкому другу Рэли Раймелу (да упокоятся они с миром!) и мне довелось обнаружить потерянный город Z.

Мексиканка, почти на целую минуту замолчав, затем подняла взгляд и посмотрела на нас с профессором. Мы же сидели с открытыми ртами и глазели, не отрываясь, на первую страницу дневника, в содержании которой чувствовалась некоторая меланхолия.

— Это как-то… неправдоподобно… — пробормотала, вытаращив глаза, Касси.

— Если бы мне не было известно, откуда и каким образом он попал к нам в руки, — сказал я, покачав головой, — я бы подумал, что это какая-то шутка или какой-то обман… Но он, однако, — добавил я, показывая на дневник, — похож на настоящий.

— Так ты говоришь, что он принадлежал твоему дедушке? — спросил профессор у Иака, сидевшего рядом и внимательно наблюдавшего за нами.

Туземец кивнул.

— Никто из менкрагноти не понимать символы, которые рисовать branco человек, но мой дедушка передать мой отец, а мой отец передать я, чтобы я хранить и, раньше чем я умирать, передать мой собственный сын.

— Теперь кое-что проясняется! — горячо воскликнула Кассандра, обращаясь к нам с профессором и шлепая себя ладошкой по лбу. — Отсюда происходит его имя. Он в действительности не «Иак», а «Джек»! У него такое же имя, как и у его дедушки Джека Фосетта, автора дневника!

— Теперь понятно, почему у него такие голубые глаза, — пробормотал себе под нос профессор.

— Так вы тоже считаете, что этот дневник — подлинный? — спросил у него я.

Профессор так глубоко погрузился в свои размышления, что мой вопрос застал его врасплох.

— Ты спрашиваешь меня, подлинный ли он? — Профессор посмотрел на меня поверх своих очков. — Ну конечно, я тоже считаю, что он подлинный!.. Однако самое важное заключается в том, — добавил он, кладя указательный палец на первую страницу дневника, — что этот дневник поможет нам выяснить, куда же все-таки запропастилась моя дочь. Если верить тому, что говорит Иак, получается, что Валерия все-таки побывала в этой деревне, прочла вот этот дневник и пару дней спустя отсюда ушла. Ergo[27], если мы узнаем то, что удалось узнать ей, — в голосе профессора зазвучали оптимистические нотки, — мы, наверное, сможем догадаться, куда она направилась, пойдем по ее следам и в конце концов ее найдем…

Первая часть дневника — по крайней мере то, что мы смогли прочесть, — была посвящена детству и отрочеству самого Джека и содержала кое-какую информацию о личности его отца.

Полковник Перси Харрисон Фосетт был, похоже, настоящим искателем приключений и исследователем с большой буквы, возможно, последним человеком такого типа в XX веке. Являясь членом Королевского географического общества и другом такой выдающейся личности, как Артур Конан Дойл (который, если верить Джеку Фосетту, использовал реальные случаи из жизни отца Джека при написании своего знаменитого романа «Затерянный мир»), этот англичанин, родившийся в 1867 году в Девоншире, совершил между 1906-м и 1924-м годами аж семь экспедиций в сельву в бассейне реки Амазонки. В ходе этих экспедиций, финансировавшихся правительствами Перу, Боливии и Бразилии с целью установить более-менее четкие границы между этими тремя государствами в регионе, покрытом труднопроходимым тропическим лесом, Перси Фосетт исследовал немалую часть бассейна Амазонки и побывал в местах, до которых до него не добирался еще никто и до которых, если верить записям в дневнике его сына, вряд ли еще кто-то доберется.