Черный Гетман - [10]

— Всем стоять!

Голос был спокойный, чуть насмешливый и явно принадлежал человеку, привыкшему отдавать команды. Главарь шайки опустил дубину и медленно осторожно оглянулся.

Под деревьями, незамеченным выехав на поляну, стоял простоволосый всадник наставив на честную компанию стволы двух пистолей. Поперек седла у него лежал явно заряженный, карабин, а на боку висела, поигрывая каменьями, дорогая шляхетская сабля.

Один из разбойников осторожно потянул руку за спину, но главарь запрещая, чуть заметно мотнул головой. С этим-то они пожалуй что справятся всемером, да как бы за деревьями не ждали слуги или, того хуже, сидящие в засаде жолнеры.

— Ехал бы ты мимо, уважаемый, — чуть не просительно протянул главарь. — Мы тут в своем праве. Этот малец на нас первый напал.

— Да ты не боись, — добавил другой разбойник. — Мы что, звери какие? Христианскую душу губить не будем. Выкуп возьмем, али татарам в полон продадим.

— Ты согласен выкуп платить? — осведомился у пленника всадник.

— Мне н-нечем, — заикаясь от страха ответил тот.

— А к татарам хочешь?

Прижатый к стволу полохливо замотал головой.

— Он не хочет, — спокойно сказал всадник. — Так что сейчас вы вернете ему лошадь и исчезнете отсюда.

— Не прав ты, уважаемый, — мирным голосом, поддав деланной дрожи, ответил главарь, подмигнув при этом подручному. — Наш это лес…

Всадник, хмурясь, молчал.

— Да что с ним говорить? Бей!!! — Завопил дальний разбойник, отвлекая к себе внимание. Главарь рыскнул в сторону, пытаясь укрыться меж деревьев, его помощник вытянул из-за пазухи сделанный из самопала обрез, а тот, что стоял в дозоре, поднял из травы незамеченное раньше копье из косы и, ринулся вперед. Он явно намеревался уйти от пули, поднырнув под коня, а потом резануть острым лезвием по жилам, чтобы спешить противника, но Ольгерд его опередил.

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Главаря, словно куклу, швырнуло в бок и он, расплескивая мозги из треснувшего черепа, врезался головой в толстый сосновый ствол. Его подручный выронил обрез, постоял, отупевшим взором разглядывая свой живот, по которому медленно расползалось кровяное пятно, и скуля, словно подбитая собака, осел на землю. Разбойник с косой смог уйти с линии выстрела, но коня задеть не успел. "Хороша воеводина сабля. Остра и в руке лежит как родная", — подумал Ольгерд отслеживая краем глаза как катится, приминая траву, отрубленная одним махом голова.

Второй дозорный и тот, что стерег коня, улепетывали со всего духу, а двое из тех, что щемили у дерева Шпилера, застыли, оцепенев. Ольгерд не любил пустого кровопролития, а пуще того жалел пули и порох, потому убивать сверх меры не собирался. Забросил саблю в ножны, выставил вперед карабин.

— Цел? — просил у Шпилера.

Тот молча кивнул.

— Забери обрез, садись на коня и поехали. А вы, — Ольгерд повел стволом в сторону ошалевших разбойников, — ежели дернитесь, то без причастия к святому Петру пойдете вслед за дружками. Не люблю я, когда на меня оружие наставляют, пугливым становлюсь, суетиться начинаю…

Шпилер, не выпуска из рук шпажонку, бочком подобрался к раненому в живот, схватил обрез и затрусил в сторону своей лошади. Та, почуяв приближение хозяина, подняла голову и заржала раз, потом другой. По разумению Ольгерда для такого недбалого лошадника, каким был Шпилер, со стороны хитрой животины чести было с избытком и общаться она пыталась с кем-то другим. Так оно и оказалось. В ответ на протянутую к поводьям руку, лошадка недовольно взбрыкнула, и снова заржала повернув морду к опушке. Ей в ответ из глубины леса донеслось ответное ржание, перешедшее в короткий храп, словно кто-то, приказывая коню замолчать, резко дернул узду.

Из лесу, навстречу убегающим разбойникам вывалил отряд человек в тридцать конников. Их можно было бы принять за рейтар — все как один на сытых откормленных боевых конях, с доспехами в тяжелых надежных шлемах. Если бы не разношерстные наряды, красноречиво свидетельствующие о том, что перед ним отнюдь не передовой дозор или армейские фуражиры…

Разбираться кто приближается к поляне, свои или чужие, не было ни малейшего резону, к тому же намерения незнакомцев тут же определились. Не останавливаясь и не разбираясь ни в чем, они жестко расправились с бегущими навстречу разбойниками и начали рассыпаться в линию для атаки. "Уж точно не дорогу спрашивать собрались" — подумал Ольгерд. Бой принимать было глупо. Он развернул своего мерина и врезал ему пятками в бока. Тот обиженно заржал и припустил к лесу широкой рысью.

— Скорей! — рявкнул он в сторону Шпилера, который все не мог поймать неслушную лошадь. — беги в лес, в чащу! Убьют!

Когда до деревьев оставалось совсем чуть-чуть, Ольгерд оглянулся. Преследователи, догоняя, пустили своих коней в галоп, но большой опасности они уже не представляли, в лесу такой аллюр держать не получится, кони переломают ноги об сучья и корни, стоит нырнуть в чащу и поминай как звали. Гораздо больше его волновал один, остановивший коня и целивший в его сторону длинным ружейным стволом.

Из ствола полыхнуло, спустя мгновение над головой свистнула пуля. Ольгерд вжался в конскую шею и со всей силы врезал коню в бока. Уйти бы за деревья, да свернуть в давешний папоротник. Пусть потом рыскают по всему лесу. Он успел уже разглядеть в бешеной скачке уходящую в глубь чащи спасительную тропинку, как в ногу будто ударили раскаленным железным прутом и его обожгла сильная, путающая мысли боль. Конь запнулся, подломил передние ноги и Ольгерда выбросило из седла. Перед глазами мелькнуло синее-синее, с мелкими кучерявыми облачками небо, верхушки сосен, оранжевые корабельные стволы. Последнее, что он увидел был зеленый травяной ковер с пятнами сиреневых и желтых цветов. Земля вздыбилась и с размаху ударила по лицу.