«Чёрный эшелон» - [3]
Но вот началась война, и все личные тяготы отошли куда-то далеко. В первый же день Алехин заявился в военкомат, но ему ответили, что железнодорожники теперь те же бойцы. Алехин понял, что сейчас нужно относиться к работе втрое серьезнее, и работа поглотила его целиком.
Так как же они с Курбановым вдруг оказались вроде вырванными из войны, из борьбы, не нужными никому?..
Гитлеровцы бомбили железную дорогу, станции, разъезды. Всюду дым пожарищ, горе людское. Эшелон продвигался преимущественно ночью, пропуская днем воинские, пассажирские, санитарные и эвакуационные составы. В светлое время старались останавливаться на лесных перегонах, чтобы получше замаскироваться от вражеских бомбардировщиков.
Начальник депо Дубов, которому с начала войны присвоили звание майора, с парторгом Вагиным поставили все в эшелоне на военную ногу. Каждые четыре часа менялся караул. В штабном вагоне дежурный радист держал по рации непосредственную связь с Москвой, с наркоматом путей сообщения. На платформе находились зенитчицы, зорко следившие за небом, на тендере расположились пулеметчики, их командир, молоденький лейтенант Косицкий, неразлучно сидел у телефона в будке машиниста.
Лес темной стеной подступал с обеих сторон к эшелону. Семафор с пригорка косил багровым глазом: станция не принимала, там тяжело ухали бомбовые разрывы.
Курбанов вызвал к телефону Таню.
Сначала в трубке гудело, потом раздался звонкий женский голос: Это ты, Курбанов?
— Танюша, родная, ты меня узнала?
— Твой голос, Пулатик, из тысячи узнаю… Дежуришь?
— Да… — Таня секунду помолчала. — Как сменишься, чайком тебя напою, твоим любимым, крепким…
В трубке послышался взволнованный вздох.
— Пулатик, родной, как думаешь, вырвемся?
— Ну, конечно, Танечка, вот скоро нам семафор откроют.
— А что там такое?
— Бомбят, шакалы…
— Может, станцию уже разбомбили?
— Ничего, отгонят, там же зенитчицы…
— Вы там осторожнее, слышишь?
Курбанов невольно улыбнулся: Таня все никак не привыкнет, что они находятся в одном эшелоне, на одном боевом посту и опасности делят поровну. Но все же ответил мягко:
— Слышу, Танечка, успокойся, пожалуйста.
Косицкий, вытянув тонкую шею из широкого воротника защитной гимнастерки, выглянул из будки.
— Шуруй, братва!
— Отправляемся? — Курбанов криво бросил трубку на рычаг, и торопливо занял свое место у реверса.
Алехин молча принялся шуровать топку. Зазвенел телефон. Косицкий выслушал приказ, весело гаркнул «есть» и обернулся к машинисту.
— Поехали!
Курбанов перевел реверс. Косицкий передвинул автомат на грудь и, повиснув на подножке, крикнул своим пулеметчикам, чтобы смотрели в оба. Зеленый огонек семафора впереди, казалось, приветливо сверкал из-за леса утренней звездой. Состав плавно тронулся навстречу зеленому сигналу. Курбанов выглянул из будки. Ветерок заиграл его чубом, овеял лицо ночным холодком. Но хотя вокруг пока все было спокойно, машиниста охватило недоброе предчувствие.
В то же мгновение какие-то темные фигуры метнулись из чащи, кинулись к паровозу, повисли на поручнях, ворвались в будку. Секунда малодушия — и все было бы кончено. Но люди, необстрелянные, ни разу не бывавшие в бою, встретили врага лицом к лицу. Косицкий уложил короткой очередью трех гитлеровцев. Курбанов схватил с рабочего столика молоток и наотмашь долбанул широкоротого немца, протянувшего было руки к рычагам. Алехин ударил лопатой по голове другого, вырвал у него карабин и здоровенным пинком столкнул с паровоза.
С тендера уже сверкали синевато-желтые прерывистые струи огня, освещая согнутые фигурки красноармейцев. То вправо, то влево поворачивались тупые рыльца станковых пулеметов, поливая горячим свинцом… Впереди на насыпь выскакивали все новые тени. Но, скошенные пулеметными очередями, падали на полотно, не добежав до паровоза нескольких метров.
Эшелон вел бои. С платформы, с тормозных площадок, из окон вагонов нестройно трещали винтовочные выстрелы. В ответ на глухой слитный лай гитлеровских автоматов. «Нужно проскочить, проскочить!..» — лихорадочно соображал Курбанов, а руки сами делали свое дело. Состав прибавил ходу, стремясь вырваться из огненного кольца.
Вдруг на лесной опушке появился танк и, ломая кустарник, лязгая гусеницами, попер, круто заваливаясь по насыпи. Луна выплыла из-за облаков, и засверкали стальные каски автоматчиков, облепивших танк, как поганки пень. Задранный вверх ствол пушки медленно опускался, словно принюхивался, выискивая добычу.
У Алехина захватило дух. «Какого черта Пулат медлит?» Он едва не заорал: «Давай задний ход!» Хотя это было бесполезно — назад дороги нет. А Курбанов сжимал рукоятку котельного крана, как затвор оружия, готового к бою.
— Подожди, подожди, шакал, — бормотал про себя машинист, и глаза у него горели ненавистью. И когда танк бугром вырос сбоку метрах в десяти и навел орудие, готовясь в упор, одним снарядом расстрелять паровоз, Курбанов рванул на себя рычаг.
В мгновение лес заревел. У Курбанова словно лопнули барабанные перепонки. Столб кипятка шириной в два — три метра стремительно вырвался из котла, пронзительным воем ударил по танку, молниеносно смыл с капота автоматчиков, ворвался в смотровые щели. Вой струи, свист пара еще не утихли, когда вдруг оглушительно ухнул взорвавшийся бензобак и танк запылал, как факел, осветив все вокруг. Это лейтенант Косицкий, подводя итог дуэли, швырнул противотанковую гранату.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателям хорошо известны романы Михаила Коршунова «Бульвар под ливнем», «Подростки», сборники его повестей и рассказов. Действие нового романа «Автограф» происходит в сегодняшней Москве. Одна из центральных проблем, которую ставит в своем произведении автор — место художника в современном обществе.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.