Черный дракон - [11]

– А знаешь, давай ты еще немного потренируешься. Мне нужно сказать кое-что консьержу. Я быстро.

Теперь хмурится Дэнни. В голосе Заморы он слышит легкие нотки беспокойства.

– Когда вернусь, я постучу нашим секретным стуком. Как в старые времена, no?

Гадая, что встревожило карлика, Дэнни садится у окна, тасует карты и смотрит, как Замора осторожно подкрадывается к двери. Перед ней карлик замирает, напряженно прислушиваясь, и наконец выскальзывает из комнаты. Дэнни еще слышит, как тот что-то тихо пробормотал по-испански, а потом дверь за ним закрывается.

Странно. Что-то явно не так. Но никто ему ничего не говорит. Он сует колоду в карман и бесшумно пересекает комнату. Тоже останавливается у двери… верно, за ней кто-то возится, сопит, и еще слышен шорох. «Ну что ж, посмотрим, кто там».

Он резко открывает дверь и видит Замору, сидящего на корточках и что-то разглядывающего на полу. Но что? Когда Дэнни распахнул дверь, карлик чуть не влетел внутрь. И теперь удивленно и, как замечает Дэнни, словно бы виновато на него смотрит. В руке у него бумажная салфетка, а на натертом деревянном полу меловые раз воды.

– Вот, ребятишки баловались, – говорит карлик. – Гадкие сорванцы!

Но Дэнни внимательно смотрит на полустертый рисунок на полу. Перед самой дверью белые разводы, но дальше еще видны два с половиной аккуратных ряда точек.

– Кажется, я только размазываю мел, – говорит Замора, старательно затирая рисунок.

«Что-то мне это напоминает, – думает Дэнни, глядя, как последние точки исчезают. – Я видел что-то похожее. Причем недавно».

Он закрывает глаза. «Где-то здесь, в Гонконге? Нет, раньше. Сколько точек в ряду? Шесть или семь? В школе после взрыва». Ему вспомнился наконец опаленный листок, который он сунул в карман брюк.

– Майор, – говорит Дэнни, – я видел такой рисунок в школе на прошлой неделе. Квадрат из точек. Семь на семь, кажется. Этот такой же?

Силач застывает как вкопанный, резко втягивает воздух и делает равнодушную физиономию – такую же, как когда его опускали в пушку со взведенной пружиной.

– Семь на семь, говоришь? В школе?

– Да, после взрыва.

– А мисс Лоре ты об этом рассказал?

– Нет, забыл. Только сейчас про это вспомнил.

Замора вскакивает, запихивает салфетку в карман и идет к телефону на столе:

– Позвоню-ка я ей.

– Что он означает?

– М-м… Кто?

– Рисунок.

Карлик, приложив трубку к уху и надув щеки, ждет. Потом качает головой:

– Не работает.

– И еще тот тип в белом костюме. Он же следил за нами?

– No hay problema[8]. Но знаешь что, мистер Дэнни? Пожалуй, мне этот номер не нравится. Пойдем узнаем, нельзя ли переселиться в другой.

– Скажи мне наконец, что происходит!

Но Замора качает головой и снова берется за телефон.

…В цирковом трейлере во время длинной дороги или после выступления часто наступала тишина, но тишина эта бывала разной.

Она могла быть спокойной и мирной, когда мама и папа неспешно делали свои дела, снимали грим, готовили еду на плитке. И ничего не надо было говорить, потому что у всех на душе было хорошо после тяжелого дня, который не прошел зря.

Но иногда в трейлере устанавливалось напряженное, неловкое молчание, за которым что-то скрывалось. Редкое молчаливое несогласие, диссонанс в их отношениях, которые вдруг начинали казаться хрупкими. Сперва папа, а потом мама бросали на него взгляд и отворачивались. И казалось, что даже воздух в трейлере делался тяжелым. Во время последнего турне, по мере того как они выступали в разных городах, приближаясь к Берлину, такое неловкое молчание возникало все чаще. Судьба. И морозная погода словно подчеркивала холод этой бездонной тишины.

И сейчас в новом номере, пятью этажами выше, воцарилась такая же тяжелая тишина. Время от времени Замора пытался звонить Лоре на сотовый, хмурился все больше и больше, подходил к окну и смотрел на гавань, совершенно забыв о своей боязни высоты. Наконец, попробовав дозвониться еще раз, грохнул телефоном об стол:

– Теперь она вообще недоступна! Что это значит? Она же не отрывается от телефона – болтает, пишет в этом, как его, Twitterе или где там еще. – Он кашлянул, отвернулся и опустил глаза. – Но ничего, мы ее скоро увидим. Ну-с, мистер Дэнни, – продолжил он с наигранной веселостью, – как школа? Много там друзей?

– Они считают, что цирк – это для детей.

– Сразу видно, что они болваны и ничего в этом не понимают. Да вспомни хоть Клоунов Хаоса! Даже меня дрожь пробирала. А Летучие Акробатки? Это же круто, no? – он натянуто смеется.

Дэнни снова перебирает карты. «Мне и в голову не могло прийти, что Замора будет от меня что-то скрывать, – думает он. – Всегда обращался со мной как с равным. Даже когда я был совсем маленьким».

В раздражении он снимает верхнюю карту, зажимает ее между средним и указательным пальцами и ловким щелчком отправляет через комнату. С тихим звоном карта ударяется о настольную лампу у дальней стены. В яблочко.

– Это Бланко тебя научил? – спрашивает Замора.

– Ага.

– Лучшего метателя ножей я никогда не видел.

Дэнни подходит к Заморе и тоже становится у окна. На горизонте собираются иссиня-черные грозные тучи. Он машинально тасует колоду, и вдруг карты падают и разлетаются по полу.