Черный Дракон - [17]

— Ах ты паскуда! — в который раз за прошедшее время Коннор дергает повод, заставляя лошадь резко свернуть в сторону. Здоровые челюсти с кривыми желтыми зубами щелкают в месте, где мгновение назад находилось его ухо. — Где ты достал эту тварь?!

— Она не любит рыжих, — наемник успокаивающе похлопывает кобылу по шее. — Или имперцев, она же теллонка. А дружок твой далековато отъехал, до него не достать.

— Теллонка?

— Я тебя умоляю. Больше одного дня пробыть в Гренне и не слышать любимый анекдот местных конюхов? — Адан наконец поворачивается к нему, словно чтобы убедиться, что его не разыгрывают. — Ты настолько хорош, что запрыгнул в постель первой же шлюхи едва проехав ворота внутренней стены?

Коннор пожимает плечами:

— Вроде того. Ну так что?

— Поверить не могу, что делаю это... Знаешь, каких лошадей зовут теллонками?

— Ну?

— Тех, мать которых трахнул эльфийский жеребец. Они рассказывали его лет пять, каждый раз, как видели меня в конюшне. Старые уходили, новые появлялись, а их гогот не прекращался. И как-то раз я сломал одному из них руку, а потом бросил его в кучу лошадиного дерьма и хорошенько вдавил в нее лицом. После этого конюхи все так же вечно сменялись, но этой шутки я больше не слышал ни от кого из них. В этом городе все просто, мне даже будет его не хватать.

— Но ты еще вернешься.

— Если нам свезет — через год. Если дракон, или кто там, не был идиотом, то тайники раскиданы по всей империи, а может и всему Материку. В любом случае, твоя кляча до гробницы не дотянет.

С явной печалью во взгляде Коннор поворачивается к везущей его кобыле:

— Кассаторского жеребца пришлось обменять на нее. Чистокровный эльф, с ним меня бы поймали уже через неделю.

— Надо же, ты и правда умнее, чем кажется поначалу.

— Хорошо ты рассуждаешь о продолжительности поисков, — оба они поворачиваются к поравнявшемуся с ними Ричарду. — А что скажешь о направлении?

— На тракте еще миль пять не будет развилок — не потеряешься... сир.

В его исполнении даже собственный титул звучит для Монда подобно оскорблению. И, судя по ироничному тону, наемник это прекрасно осознает. Он чуть трогает бока кобылы ногами, чтобы догнать вновь отъехавшего вперед рыцаря, и замечает вполголоса:

— А ты не чествуешь наемников, как я погляжу.

— Ты наблюдателен.

— Ты мне тоже не нравишься, — пропустив чужие слова мимо ушей, спокойно продолжает Адан. — И я думаю, что тошнить от твоей напускной правильности и рыцарской чести меня будет уже этим вечером, но...

Он резко умолкает, прерванный истошным женским визгом, ножом прорезавшим тишину леса. Из придорожных кустов, задевая ветви и щебеча, вспархивает потревоженная стайка мелких птиц. Теллонская кобыла наемника замирает сама, испуганно дергая ушами, Ричарду же, чтобы остановить своего коня, приходится дернуть на себя поводья. Он приподнимается на стременах, напряженно вглядываясь вдаль, где за деревьями скрывается вьющийся змеей тракт, словно в надежде разглядеть что-то сквозь густые темные кроны.

— Я надеюсь, никто из вас не собирается... — Адан поджимает губы, когда визг женщины раздается вновь, а конь рыцаря срывается с места, подгоняемый всадником.

Когда мимо с куда меньшей скоростью проносится и вторая лошадь, наемник лишь устало прикрывает глаза и тихо шепчет что-то на родном языке, прежде чем неторопливо пустить собственную кобылу следом.

На всех парах Ричард влетает за поворот дороги, откуда доносятся звон стали и женские рыдания, в тот самый миг, когда рослого мужчину, прежде доблестно сдерживавшего натиск сразу трех врагов, наконец сбивают с ног. Молоденькая девушка, бьющаяся в руках еще двоих из шайки, истошно вопит, когда коренастый бандит с кожаной нашлепкой на месте глаза мечом пригвождает ее спутника к грязной дороге.

— Ты глянь, — другой оборачивается к спешившемуся и обнажившему меч Монду и схаркивает рядом с замершим телом, — еще один защитничек поди нарисовался?

Одежда на них потрепанная и совершенно не подходящая по размеру, снятая, по всей видимости, с путников, которых поваленное дерево на дороге так же заставляло остановиться. Одна дверца брошенной у ствола невзрачной кареты распахнута настежь, а тело, брошенное возле копыт двух нервничающих лошадей, некогда, похоже, было возницей.

— Оставь, — лениво бросает одноглазый, на всякий случай пиная убитого в бок. — А ты едь куда ехал, малец...

— Ага, щас, — перебивает его один из держащих девчонку бандитов, отпуская ее плечо и впиваясь пальцами в рукоять меча, — это ж мы сколько за такого конягу выручим, а? Да и кошель у тебя тяжеловат для одного поди? Дай-ка подсобим!

Шайка заходится отвратительным гоготом, а Ричард удобнее перехватывает рукоять меча, в любую секунду готовый отразить первую атаку противника.

— Я рыцарь Делориана и я не позволю ублюдкам вроде вас грабить и убивать путников.

— Вы его послушайте, мужики! — вцепившийся в девушку бандит обнажает в улыбке ряд на удивление ровных зубов. — Небось думаешь, даст тебе потом?