Черный буран - [102]
— А баба, баба-то, — хохотал Каретников, — кто такая?
— Кухарка! Зиночка, оказывается, из кухаркиной комнаты мне ручкой помахивала. И скажите, господа, после этого — справедлива судьба или нет?
Развеселил Гусельников своим рассказом. Посмеиваясь, быстро затопили печку, сготовили немудреный завтрак и скоро уже были на улице, где их ждали изрядно надоевшие за последние дни непиленые дрова. Балабанов с Гусельниковым взялись за двуручную пилу, Каретников укладывал длинные поленья, но, занятые работой, они время от времени поглядывали в сторону дороги, ведущей к кирпичному заводу. Ожидали Дробышева. После неудачного наскока на заразную больницу, где все так погано сложилось (хорошо хоть ноги унесли целыми), они решились на последний и крайний шаг: взять в качестве языка кого-нибудь из чекистов. А кого и каким образом — зависело теперь от Дробышева, который наблюдал за бывшим шалагинским домом.
Появился он поздно, уже после обеда. Прошел, как всегда, не поздоровавшись и даже не кивнув, в закуток, сел там на табуретку, закрыв ее полами шинели, как бабьей юбкой, и долго грел над печкой озябшие руки. Офицеры, вошедшие вслед за ним, терпеливо ждали. Дробышев, отогрев руки, закурил, выпустил через ноздри дым двумя струйками и сообщил:
— В шалагинском доме взять никого невозможно. Часовые круглосуточно, людей много. Это не больница заразная. Можно, конечно, штурмом, да у нас силенок не хватит. Грому много будет, а толку… Но есть одна зацепка. Три раза вчера за день туда Чукеев приходил, два раза с каким-то начальником, в кожу обряженным. Чукеев живет в своем доме, там же ночует, адрес есть.
— Чукеев, — вскинулся Балабанов, — бывший пристав?
— Он самый. Нутром чую: шашни у него с чекистами крепкие.
— Вот и полюбопытствуем, в подробностях попросим рассказать, — долго не раздумывая, подвел итог Каретников.
Поздно вечером, в наступившей темноте, петляя по глухим закоулкам, выбрались на Михайловскую улицу. Ехали на простых санях, которые тащила старая кобыла, исхудалая до того, что наружу торчали одни ребра — другого транспорта при бывшем кирпичном заводе, нынешнем крематории не имелось. Правил кобылой Балабанов, уверенно ориентируясь в хитром переплетении переулков. План на этот раз был простым, как голое колено, но до отчаянности наглым, рассчитанным на внезапность.
Подъехали к глухим воротам, перебросили через них большую охапку сена, следом в ограду перепрыгнули Гусельников и Балабанов. Каретников остался возле подводы. Чиркнули спички, и охапка сухого сена вспыхнула с пороховым треском с двух сторон. Балабанов заскочил на крыльцо и затарабанил в дверь:
— Модест Федорович! Это я, Балабанов! Помните?! Открывайте! Пожар! Открывайте! Сгорите!
Небольшое зарево металось по стеклам окон.
В доме что-то загрохотало, дверь распахнулась, и Чукеев, еще не проснувшийся, выскочил на крыльцо в одном исподнем, забыв об осторожности, и в тот же момент поймал крепкий удар рукояткой нагана в голову. Раскрыл рот, чтобы закричать, но не успел: Гусельников ловко всадил ему тряпичный кляп и сноровисто скрутил руки тонкой веревкой. Не давая опомниться, потащили к воротам. Бросили на дно саней, присыпали оставшимся сеном, чтобы не сильно белело в темноте исподнее, и скрылись в ближайшем переулке.
Сено в ограде, коротко вспыхнув, так же быстро погасло, и лишь быстрые, блуждающие огоньки мелькали на подтаявшем снегу.
Все произошло так быстро, без сучка и задоринки, что даже не верилось. Казалось, что сейчас еще непременно что-то случится.
Но ничего не случилось. До кирпичного завода добрались благополучно. Связанного Чукеева заволокли в закуток, вытащили изо рта кляп и усадили на табуретку. Он долго тяжело отдыхивался, вытирал ладонью с лица внезапно выступивший пот, и взгляд его, упертый в босые ноги, на удивление был спокойным и сосредоточенным, словно он наперед знал, что его ожидает и зачем его сюда привезли.
Каретников сдернул с топчана залоснившуюся тряпку, бросил на колени Чукееву. Тот, не поднимая головы, запахнулся в нее, сгорбился.
— Модест Федорович, — Балабанов присел перед ним на корточки, — я надеюсь, вы меня помните?
Чукеев приподнял голову, посмотрел на него, кивнул.
— Вот и хорошо, — продолжил Балабанов. — Скажите, ради старого нашего знакомства, какие общие дела связывают вас с чекистами?
— Ты, Балабанов, жениться-то хоть успел, детей нарожал? Или за войной некогда было?
— Совершенно верно, — недосуг.
— А у меня, если помнишь, две дочери. И жена. Сидят они сейчас в ЧК как заложники. Так что понять меня — навряд ли поймешь.
— Вы расскажите, Модест Федорович, расскажите, я понятливый, пойму.
Чукеев долго молчал, думал, наморщив лоб. Думал только об одном: как спасти дочерей. Ради них он расстался бы со своей жизнью, даже не вздрогнув; но западня была устроена столь хитро, что умри он здесь — завтра дочерей расстреляют. Как ни раскинь, а везде тупик получается. Заговорил медленно, словно не только обдумывал, но и старательно ощупывал каждое слово:
— Сказать, Балабанов, — дело нехитрое. Да только слово не воробышек: выпустишь его, а поймать да запихнуть обратно — ручонки коротки. Кто старший-то из вас?
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Не думал, не гадал старатель Степан Берестов, что когда-нибудь его беспутная жизнь повернется другой гранью. Полтора десятка лет без малого носило его по бескрайним сибирским просторам, в какую только глухомань не забирался, чего только не творил – и хорошего, и не очень. Но вот однажды, после очередного сезона на приисках, добравшись до «Большой земли» и устроив «отходную» по-старательски, Степан едва жив остался и вдруг понял, что девушка, спасшая его от налетчиков, – это его шанс начать все сначала…Новый захватывающий роман от мастера сибирской прозы!
Эта история началась в сибирском Ново-Николаевске — разгульном и криминальном, где стремительно сколачивались состояния, а зажиточные семьи удивительным образом сосуществовали с наводнившим город «темным элементом». У полицмейстера Гречмана пропадает тройка превосходных лошадей. Гречман бросает все силы на поиски вора, но таинственный мститель превращает жизнь полицмейстера в сущий ад… Волею случая бедовый конокрад, спасаясь от полиции, прячется под кроватью избалованной гимназистки Тонечки, и этот поступок сплетает в тугой узел судьбы невинной девушки, отчаянного похитителя и облеченного властью мерзавца…
Велика и необъятна Сибирь. Третью сотню лет русские переселенцы осваивают, изучают, обживают ее бескрайние и щедрые земли. Много всякого люда отправилось сюда в разное время — кто за свободой, кто за счастьем, кто за богатством. Неспешны и рассудительны сибиряки, со всеми находят общий язык — и с пришлыми, и с коренными. Любое дело миром решают. А если и случаются здесь лихие люди, недолго им удается зло творить — будь ты хоть ямщик, хоть купец…Новый роман известного сибирского писателя Михаила Щукина безусловно доставит удовольствие всем любителям художественной исторической прозы.
Тяжелой поступью шагает по необъятным просторам Российской империи XX век, задувают от него злые ветры грядущих революционных бед и перемен в судьбах людских. Донеслись они и до небольшого городка Никольска, что притулился возле Великого Сибирского стального пути. Именно здесь круто поменялась жизнь молодого парня из затерянной в таежной глухомани деревеньки Покровка. Именно здесь отыскал свою возлюбленную бывший вольноопределяющийся, командир охотников и ветеран японской войны. Эти люди верили в свою звезду, в свою любовь, и Заступница всех любящих не оставила их!
Огромен и необъятен Сибирский край. Едва ли не десяток губерний вмещает. Среди них — Ярская. В одной из ее волостей нес службу урядник Жигин. Исправно нес, жену любил, сынишку растил. Но пришла в их дом беда: заболел и помер сынок в одночасье, пока отец службу исполнял, а потом и жена куда-то пропала. Жигин, однако, не сдался и решил во что бы то ни стало отыскать любимую Василису. Но отправившись по наущению старой знакомой на золотой прииск, урядник даже не предполагал, в какой круговорот смертельно опасных событий он попадет!..
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Сибирь конца XIX века. Жизнь здесь течет своим чередом. Малые народы Севера, коренное население тайги, переселенцы – их отношения складывались далеко не всегда благополучно. А «золотая лихорадка» внесла свою жестокую лепту в размеренную жизнь простых таежников.На одном из приисков коварный приказчик воспользовавшись случаем, завладел товаром хозяина и, не считаясь с честью и достоинством, подчинил себе семью тунгусов. Обманутые Загбой и его жена продолжали существование фактически на положении рабов долгие годы.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.