Чёрный архипелаг - [27]

На плоской поверхности вырезали рисунок, зеркальный отпечаток которого оживил циновку. Я наблюдал, как они это делают, пока работа не была закончена. Циновка получилась великолепная. Интересно, как давно стали аборигены производить подобные циновки? Из-за угла хижины показался Доминик. Он делал мне какие-то таинственные знаки.

— Ты видел лианы прыгунов? — спросил он меня.

— Да, но они ведь совсем высохли, — ответил я.

— Я покажу тебе невысохшие, — заверил меня Доминик.

Он повел меня в густой тропический лес. Мы шли не менее четверти часа. Деревья становились все выше. Солнце с трудом пробивалось сквозь слои многоярусной зелени.

Доминик долго оглядывался по сторонам. Наконец он остановился перед деревом, достигавшим в высоту метров сорока. Он молча вынул огромный складной нож и подошел к толстой зеленой лиане, исчезающей где-то под облаками. Сначала полоснул ножом высоко, потом — на полтора метра ниже. Вода с такой силой хлынула из зеленого ствола лианы, что я отскочил.

Агроном был в восторге.

— Мы с тобой находимся на острове лиан, но именно эта лиана встречается даже здесь довольно редко. Как из пожарного шланга, правда? Такая лиана иногда поднимается по стволу дерева на десятки метров. Ничего удивительного, что к верхней ее части вода может дойти только под большим давлением.

— Как называется это чудо?

— Entada pursuetha, — ответил Доминик.

Я отрезал кусок лианы и убедился, что вода в ней — холодная и вкусная.

— Жаль, сейчас она не плодоносит, — продолжал Доминик. — У нее удивительные плоды: огромные плоские стручки до полутора метров длиной.

Гонги и вулканы

От острова Пентекост до лежащего к северу Амбрима путь недалек: всего несколько часов ходу. От ребят я узнал, что сначала мы причалим близ пристани Крэга, то есть там, где погиб «за копру» один из трех джентльменов К. Я сидел на своем привычном «наблюдательном пункте» — на крыше корабельной надстройки. Местечко было недурное, хотя немного шумное: труба не только изрыгала газы, но еще и противно гудела. И все же мне всегда как-то удавалось устроиться на довольно просторной крыше, с какой бы стороны ни дул ветер. Иногда мне составлял компанию Доминик, иногда — кто-нибудь из членов экипажа. Ребята уже привыкли к «господину Яну», вступали со мной в беседу и вообще признали за своего.

В тот день я вооружился биноклем капитана. Рассматривать гористый, покрытый тропическим лесом остров, над которым возвышался гигантский вулкан, было интересно. Тонкая струйка дыма, венчающая этот громадный котел кипящей лавы, придавала пейзажу особое очарование. Все-таки не каждый день приходится видеть дымящиеся вулканы. Остров казался диким, с обширными незаселенными территориями: кусок первозданной суши.

Стоял полдень. Мачи обменивался с кем-то колкостями по радиотелефону. Объединенная метеорологическая служба кондоминиума в определенные часы передавала прогнозы погоды, предупреждения об ураганах и другие сообщения, а заодно и подслушивала переговоры. Иногда с нами разговаривала Пат, жена капитана. В эфире кипела жизнь. Разумеется, только в будни. В воскресенье радио молчало. Скорее всего считалось, что в праздничный день не может возникнуть ни ураган, ни «ветерок», доходящий иногда до cкорости в сто узлов, о которых неплохо было бы предупредить не только «тех, кто в море».

Радио отчаянно трещало. Капитан Бохеньский что-то кричал по поводу даты прибытия к берегам острова Малекула, а у меня на крыше было славно, спокойно: только Чарлз сладко похрапывал, набираясь сил перед очередной сервировкой стола.

Я поднял к глазам бинокль и увидел у самого берега какие-то деревья, а может, что-то другое. Гладкие округлые стволы были увенчаны чем-то непонятным, но чем именно — с такого расстояния я разглядеть не мог. Похоже, что это были скульптуры. Но как они оказались на деревьях? Что-то мало правдоподобно.

Тем временем проснулся Чарлз.

— Какое имя дерево принадлежит остров? — спросил я на своем жалком пиджин, подавая ему бинокль.

Чарли приложил бинокль к глазам. Незамедлительно прозвучал ответ:

— Атингтинг гелан, господин.

Я сделал вид, что понял, но, клянусь богом, его слова ни о чем мне не говорили.

— Это знаменитые щелевые гонги с Амбрима, точнее, с северной части острова, — голова Джека показалась над крышей.

— Любопытные вещи.

— Они не только любопытны на вид, но еще играют существенную роль в жизни местных жителей. Когда увидишь их поближе, то убедишься, что они — настоящие произведения искусства. Кстати, на них большой спрос. Сейчас любой музей с удовольствием заплатит две тысячи долларов за хороший старый гонг.

— Порядочная сумма…

— Их становится все меньше, а появление нового гонга у островитян тоже дело непростое: надо платить и за дерево, и за резьбу, — а все это стоит недешево…

— Джек! Джек! — донеслось снизу. — Тут тебя спрашивают, — кричал снизу капитан, держа микрофон в руке.

Джек одним прыжком оказался на лестнице.

— После поболтаем, — буркнул он. Через минуту из рубки донесся его напряженный крик:

— Плохо слышу! Повтори, повтори!

Мы больше не вернулись к разговору о деревянных гонгах. Пока я сидел на крыше надстройки, он получил какие-то распоряжения по службе. Пристав к берегу, мы оставили Джека на острове гонгов и вулканов. К счастью, мы высадились неподалеку от группы гонгов. Что есть духу помчался я туда с фотоаппаратом.