«Черный археолог» из будущего. Дикое Поле - [70]

Из дурной деликатности, выпустив ракету над овражком, к атаманам не поехали, а отправились потихоньку пешком к Дону. Вскоре мимо них к овражку проскакали казаки с лошадьми в поводу. Сам Аркадий из-за состояния бедер на лошадей пока предпочитал не садиться, рассчитывал добраться до реки пешком как раз к обеду. Ходить побольше характерники ему рекомендовали.

– Ну что, Юхим, подействуют твои ракеты на казаков?

– А то! – ухмыльнулся тот, решивши составить ему компанию в пешей прогулке. – По первому разу любой храбрец в шаровары наложить от такой жути может. А если и не наложит, то от ее воя ему совсем нехорошо станет. И воин из него в то время…

Веселое настроение с них слетело, когда они увидели, что двоих из овражка везут, привязав к седлам. Выяснилось, что не старый еще есаул Обманкин, натерпевшийся в турецком плену, на свою беду проигнорировал предупреждение. Надорванное в рабстве сердце не выдержало, и он умер. А «пожилой», лет сорока пяти, характерник (колдун, мать его!) Жучило от ультразвуков получил удар (инсульт). Еще человек пять-шесть чувствовали себя явно не в своей тарелке и держались в седлах (казаки!) не очень уверенно.

Аркадий, увидев перевозимых, грешным делом испугался:

«Как бы мне это испытание боком не вышло… Пришьют покушение на убийство, хрен оправдаешься».

Однако боялся он напрасно. Остановившиеся поговорить с изобретателями атаманы отнюдь не пылали жаждой мести. Наоборот, все дружно одобрили новое оружие.

– Ну, Юхим, теперь я знаю, почему тебя в Срачкороба перекрестили. Как ты сам-то не обделываешься? – ухмылялся будущий покоритель Азова, кстати, пахнувший только потом.

– А я перед выездом с острова посидел, подулся, живот от всего лишнего освободил. Что с Жучилом?

– Хреново. Дай Бог, не помрет, как Степа Обманкин. Привезем в Монастырский городок, там товарищи попробуют ему помочь.

– Светлая Степану память и земля пухом! – перекрестился Юхим, а за ним и все, кто остановился возле пешеходов. – Езжайте, не задерживайтесь, вижу, помощь не только Жучиле нужна.

Всадники тронулись, но Михаил Татаринов остался возле пешеходов. Назначенный наказным атаманом в поход на Азов, он искал средства для его взятия, проверял предложения от попаданца, прозвучавшие на большом совете.

– Да уж, оружие ты сделал хорошее. Срать, правда, мне не захотелось, но голову сдавило так, что думал – лопнет. Если б кто налетел на меня, мог пошинковать в сколь угодно мелкие кусочки. Не сразу очухался, да и сейчас башка побаливает. Много таких ракет к штурму Азова сделать сможешь?

– Сколько надо будет, столько и сделаю. Не бесплатно, сам понимаешь. Оружие-то, эти ракеты, грозное. Они и на море себя еще покажут.

Дальше пошел нормальный торг производителя и потребителя. К удовлетворению и облегчению Аркадия, никто его в смерти одного и страшной болезни другого из представителей старшины обвинять не думал.

Из других предложений Аркадия хорошо начал распространяться короткоствольный дробовик с пистолетной (а-ля ХХ век) ручкой. При абордажах такое оружие могло быть очень эффективным. Это поняли многие. Попаданцу уже случалось замечать за поясом у встреченных незнакомых казаков дробовик вместо пистоля.

В связи с провалом штыков он решил раньше, чем намеревался прежде, запустить производство пулелеек для пуль Минье. Придуманные только в XIX веке, пули Минье избавляли винтовки от главного их недостатка – крайне низкой скорострельности. Представлявшие собой колпачки из свинца чуть меньшего, чем ствол винтовки, диаметра, эти пули не надо было медленно и осторожно, чтоб не сорвать нарезку ствола, забивать деревянным шомполом. Их достаточно было вбросить на предварительно высыпанный порох, прикрыть все пыжом, и после насыпания пороха на запальную полочку оружие к стрельбе было готово. Помимо скорозарядности пули Минье делали винтовки много более дальнобойными.

Правда, у донцов винтовок почти не было. Источниками их вооруженности были поставки из России и турецкие трофеи, а эти страны на тот момент использовали фитильные гладкостволки. Запорожцы, успевшие поучаствовать в общеевропейской бойне, имели некоторое количество винтовок, считавшихся слишком дорогим и капризным оружием. Аркадий рассчитывал, что при осаде Азова казаки с винтовками смогут безнаказанно расстреливать врагов на городских стенах.

По вечерам Аркадий проводил накачку атаманов и старшины. Не только донцов, но и запорожцев, терцев, приехавшего со станицей гребенского атамана Кондрата Резунова. Кстати, клятвенно заверившего, что первые бурдюки, а потом и бочки с нефтью будут в Монастырском городке уже через шесть-семь недель. Знать будущее, пусть не свое, личное, а общее – большой соблазн. А уж, зная, изменить, так вообще – невообразимый. Казаки были готовы его слушать ежедневно с утра до вечера. Но в условиях подготовки к походу такое времяпровождение для его руководителей стало бы приговором его участникам. Аркадий жестко ограничил такие посиделки – не более двух часов в день.

До выделенной им с Васюринским хаты добирался уже в полной темноте, не пытаясь сдержать невольные кривляния от боли, поохивая и чертыхаясь. С Иваном и подселившимся к ним Юхимом уже не разговаривал, выпивал снотворное, выделяемое характерниками, и заваливался спать. Спал крепко, снов не запоминал. А с утра, до выхода стругов в море, опять пахал как проклятый над усилением вооружения казачьего войска.