Черный археолог - [108]

Вот тебе и раз! Такое банальным пьянством не оправдаешь… Нет, за ней не побегу. Зря, что ли, столько усилий приложил – сначала на Сингоне, теперь здесь вот? Проявлю твердость духа. Тогда, в отеле, она явно обиделась. Но превозмогла себя, когда мне потребовалась помощь. А я вместо благодарности вон что отчебучил! Теперь однозначно конец отношениям, какими бы странными они ни были. Чего, собственно, и добивался. Тогда почему же так хреново на душе? М-мать! Я с размаху воткнул кулак в стену, но физическая боль, против ожидания, облегчения не принесла. Только опять затошнило. Да чтоб тебя!

Из санузла я выполз не скоро – решил воспользоваться оказией и немного привести себя в порядок. Контрастный душ хорошенько взбодрил, от наждака и кошачьих какашек во рту удалось избавиться, банально почистив зубы, ссадина на губе (все-таки дотянулся Гюнтер!) в глаза не бросалась, хоть и болела, а вот душевное равновесие так и не вернулось. Хотелось рвать и метать, бить и крушить, и вообще, попадись мне только Пьер под руку! Кое-как натянув джинсы и первую подвернувшуюся футболку, я решил было помучить кухонный автомат, но не успел – пронзительно заверещал инфор. Страдальчески морщась, я подхватил с кровати браслет и ткнул в сенсор приема. И едва сдержал матерное ругательство – на меня строго глянула голографическая голова мсье Виньерона.

– Оклемался? – не здороваясь, хмыкнул он. – Это радует. Давай ко мне, срочно. Разговор есть серьезный.

Ты смотри, и не гундит уже! Быстро ему нос починили.

– Да, патрон, – тяжко вздохнул я, но Пьер на такие мелочи внимания не обратил, просто прервал связь.

Гадство! Придется переться к дражайшему шефу, на вполне заслуженную выволочку…

Где-то в гиперпространстве, борт лайнера Magnifique,

6 июля 2541 года, утро

В апартаменты господина капитана я прибыл уже бодрячком – сказались водные процедуры и стакан крепчайшего чаю, который я все-таки успел выхлебать, прежде чем явиться пред светлы очи дорогого патрона. В «предбаннике» чуть ли не лоб в лоб столкнулся с угрюмым Гюнтером. Выглядел тот несколько потрепанным: нос слегка припухший, хоть перелома и нет, да под левым глазом пожелтевший синяк – наверняка чем-то помазать успел, почти сошел уже. Уклониться от встречи не удалось бы при всем желании, так что пришлось состряпать на физиономии елико возможно приятную улыбку и протянуть руку для пожатия.

– Привет, Гюнтер. Как ты в целом?

– Да ничего, бывало и хуже, – хмыкнул он, чуть скривившись, и сжал мою ладонь, как тисками. – И ты это, Пауль, извини, короче. На меня после… ну ты понял, обычно накатывает.

– Да без проблем, – отмахнулся я, про себя облегченно выдохнув. – Я тоже не совсем прав был. Не помню, правда, ни черта, но все равно.

– Ага, та же фигня, – расплылся в довольной ухмылке наш главный боевик. – Может, посидим вечерком, выпьем?

– Почему нет? Как главный, злится?

– А, ему по должности положено!.. – махнул рукой Гюнтер. – Не обращай внимания, поорет и перестанет. Бывай, короче.

Парень скрылся в кабине лифта, а я уже привычно шагнул в «кунсткамеру». На мой взгляд, экспонатов прибавилось – не зря подвал покойного господина Ма люди Пьера шерстили. Несколько непонятных штуковин заняли места на ранее пустовавших полках, а один трофей, нечто вроде прозрачного коралла, устроился на индивидуальном постаменте между двумя последними колоннами.

Дверь на касание сенсора отозвалась мгновенно, створки разъехались, и я, непроизвольно ссутулившись, шагнул в Пьерову «студию». Против ожидания, хозяин, как обычно развалившийся в роскошном кресле, встретил меня довольно приветливо:

– А, Паша! Заходи, заходи.

– Доброе утро, патрон! – проявил я вежливость, прежде чем упасть в гостевое кресло. – Прошу простить за неподобающее поведение.

– Забудь! – отмахнулся шеф. – Чтобы русский человек в подпитии да без хорошей драки обошелся!.. А я гляжу, ты как огурчик. Полечился уже?

Я отрицательно помотал головой – мол, как можно? Рабочий день же.

– Это ты зря, – пожурил Пьер. – Вон даже Гюнтер не отказался. Кстати, надеюсь, у вас с ним проблем не будет?

– Никак нет, патрон. Мы уже встретились, все нормально.

– Это радует. Ладно, теперь давай начистоту, – посерьезнел шеф. – То, что ты взял себя в руки, – это очень хорошо. Я видел немало крепких парней, которые после подобных приключений ломались и превращались в неврастеников.

– Мне это не грозит, патрон, – покачал я головой. – Потому как уже.

– Ладно, не заливай. Короче, я рад. И… да просто рад. И за это надо выпить.

– Может, ну его, патрон?..

– Никаких «ну его», – решительно пресек Пьер мою попытку отмазаться от выпивки. – Тебе нужно, что бы ты там ни говорил. Я сейчас.

– Неправильный опохмел ведет к длительному запою, – процитировал я Женьку, пока Виньерон изображал гостеприимного хозяина.

Надо сказать, роль эта ему вполне удалась: из шкафа он извлек бутылку «Столичной», пару пузатых стопок и банку маринованных огурчиков – самая что ни на есть классика. Где он только раздобыл такой дефицит – судя по этикетке, выплавленной прямо в стекле, водка производства московского завода «Кристалл», прямого наследника легендарного предприятия, основанного еще в двадцатом веке. За пределами Солнечной системы удовольствие мало того что редкое, так еще и сверхдорогое. Шикует патрон, ничего не скажешь. Пьер между тем решительно свернул емкости голову и, набулькав полные стопки, пододвинул одну мне. Огурцы из банки доставать не стал, буркнул только: