Черный Ангел - [17]

Келли все видела. Придержав лошадь, она перевела ее на шаг и внимательно посмотрела на раба, над которым только что насмехался надсмотрщик. У девушки возникло смутное ощущение, что он ей знаком. Келли натянула поводья и остановила ландо на обочине дороги. Тот самый тип, в чьем подчинении находились братья, засуетился, подбежал к ней и торопливо стянул с головы сомбреро.

— Добрый день, барышня, — на его лице появилась подобострастная улыбка.

Келли не нравился этот человек, но она ответила ему с притворной учтивостью:

— Добрый день…э… Брандон, верно?

— Брансон, барышня.

— Да-да, Брансон. Мне так жаль, но я всегда путаюсь в именах.

— Вам что-нибудь нужно, барышня?

— Мне кажется, ослабло одно из колес, — бессовестно солгала Келли, бросая быстрые взгляды на двух белокожих работников. — Может кто-нибудь осмотреть его? Мне не хотелось бы возвращаться домой пешком.

— Я сам… — шагнул вперед надсмотрщик.

— Нет-нет, не стоит, господин Брансон! — воскликнула Келли, очень убедительно разыгрывая тревогу. — Вы испачкаетесь. Любой из них проверит, — девушка кивнула в сторону рабов, — они и так уже грязные.

— Эй, ты! — позвал Брансон одного из негров.

— Быть может, Вы дадите вон того, если не против, — Келли указала на человека, казавшегося ей знакомым. — Он кажется довольно сильным.

Надсмотрщик сделал неопределенный жест, который мог выражать как согласие, так и отказ.

— Эй ты, испанец! — наконец позвал он.

Диего и Мигель одновременно выпрямились, и надсмотрщик ткнул пальцем в Мигеля. Взгляд изумрудных глаз вонзился в лицо Келли, заставляя ее сердце замереть — она узнала того надменного гордеца, выставленного на торги. Мигель отбросил в сторону длинный нож и направился к девушке, отряхивая ладонями штаны.

Вцепившись в поводья, Келли любовалась приближающимся к ней испанцем: его широкими и грациозными, как у крадущейся пантеры, шагами, длинными волосами, и литыми, окрепшими от тяжелой работы на полях мышцами. Он был очень загорелым. А его глаза… они, как электрический разряд, вызывали у Келли дрожь в спине.

— Проверь, чтобы колеса не шатались, — приказал надсмотрщик, — да побыстрее.

Мигель наклонился над правым колесом, а повелительный голос, обращенный в другую сторону, подстегивал теперь других работников.

У Келли вспотели ладони. Она не понимала причину, но ее сердце билось чаще, когда она смотрела, как Мигель возится с колесом. Каждое движение его мышц было величественной симфонией, совершенство которой, кажется, не умалял даже кнут. Келли с жалостью вглядывалась в отметины кнута на его спине.

Мигель перешел к другому колесу, но и там не нашел никаких повреждений. Закончив осмотр, он посмотрел девушке прямо в лицо, и у нее перехватило дыхание.

— Колеса в полном порядке.

Келли почувствовала, что краснеет под его внимательным, изучающим взглядом. Под блеском этих зеленых глаз развеялось бы любое сомнение.

“О, боже, как он красив!” — подумала она. Мигель был невероятно привлекателен, несмотря на свой внешний вид и одежду, состоявшую из одних широких штанов, которые, тем не менее, в определенных местах облегали его длинные ноги. Сама не желая того, девушка невольно остановила на нем свой взгляд, без всякого стеснения рассматривая его широкие плечи и грудь. Мама отчитала бы ее за подобное бесстыдство, но они находились не в Лондоне, где мужчина никогда не появился бы перед дамой с голым торсом. Они находились на Ямайке, и правила здесь были иные, хотя в действительности этих правил вообще не существовало. И рабы, будь это негры или белые, гнули горбы на резке тростника или уборке кофе едва одетыми.

Мигель не притворялся, он и в самом деле не знал, почему его привлекало это сияющее миловидное личико.

Девушка была невысокой и очень красивой. Длинные, слегка вьющиеся на кончиках и вокруг ушей, золотистые волосы ниспадали водопадом до самого пояса; огромные, ярко-голубые глаза в окаймлении длинных темных ресниц; слегка вздернутый нос и пухлые губы…

Дойдя до губ, Мигель остановился, нацепив на себя оборонительную маску. Он слишком много времени провел без женщины, а красавица, находящаяся перед ним, напоминала ему о его положении, раня, будто ножом, его гордость.

— Желаете еще что-нибудь?

Келли моргнула, и еще крепче сжала поводья.

— Нет. — Мигель повернулся к ней спиной, и она не могла ничего сделать, чтобы задержать его, помешать ему уйти. — Значит, Вы испанец?

Мигель остановился и снова повернулся к ней. В его зрачках мелькнула искорка веселья. Мигель кивнул, подтверждая ее слова. Он всего лишь наклонил голову, но для Келли этот кивок представлялся триумфом — она добилась его внимания.

— Я была в Испании один раз, — сказала девушка, перекладывая поводья из одной руки в другую. — Когда мне было шесть лет. В Севилье.

— Правда?

— Вы оттуда? — Келли старалась говорить естественно, но ей мешал подступивший к горлу комок. Сердце скакало в ее груди, как чистокровный скакун на раздольных лугах, а неловкое беспокойство заставляло ерзать на сиденье. Мигель же разглядывал ямочки, образовавшиеся на щеках Келли.

— Нет.

— А-а-а! — Келли замялась. О, господи, она оказалась в глупом положении! Какая ей была разница, откуда родом этот человек? И почему ей так хотелось продолжать смотреть на него?