Черный альпинист - [2]

Это не мораль, это обычные житейские правила.

Часть первая ПОДЪЕМ (Жингаши, август 1987 года)

Город родной, словно ковер,

Лег у подножья гор.

Как хорошо дышится мне

С Алма-Атой наедине.

Под голубым небосводом

Пахнут сады свежим медом,

Ветер колышет цветы

Милой моей Алма-Аты.

Глава I ОКРАИНА АЛМА-АТЫ

…Главным для новоиспеченного воина было тренировать волю. Например, вчера вечером он и два других счастливчика крепко приняли, около пятисот грамм на каждую грудь, в честь взятого рубежа. Рубеж был если и не самым важным в жизни, то самым определяющим. Их зачислили после трех месяцев проверок, анкет, тестов и медосмотров в штат учреждения. И Тахир поставил будильник на пять утра, на два часа раньше обычного, чтобы успеть пробежаться, пропотеть на перекладине и выбить максимально из тела алкоголь. А еще скурил чуть ли не пачку «Медео»!

Тахир с улыбкой вспоминал эту пьянку: чем больше он и остальные, казах и русский, напивались, тем короче и осторожнее выдавливали из себя фразы, настороженно пошаривая глазами — не сболтнул ли чего? Ведь каждый мог опосля составить отчет о разговорах, надеясь (а в случае криминала — справедливо) на поощрение. Скорее всего, не болтая, и тем более не теряя над собой контроля, способности анализировать и запоминать, придется пить ему всю жизнь. Такая работа. Кто-то бы ужаснулся, а Тахира это размышление наполнило гордостью.

Месяц назад ему исполнилось двадцать два года. За спиной неплохая комсомольская карьера в школе, служба в десантных частях и полгода командировки в Афгане (хотя, если уж досконально, из Кабула не пришлось и носа высунуть, попал в адъютанты к большому начальству). Еще в армии он решил все про будущее, а когда вернулся, поговорил с отцом. И тот поддержал: их соплеменники уважали два пути — к богатству через торговлю и к власти через службу в силовых министерствах. Для торговли, если честно, Тахир не годился, дипломатии — ноль. В торгаши, скорее всего, пойдет его младший брат, любимец родителей Рашид. А вот для самого силового из всех министерств Тахир Нутманов был сущей находкой.

Высокий, плечистый, с фигурой пловца или десятиборца, хотя неуклюжая притацовывающая походка выдавала боксера со стажем. Мастер спорта, однако, а кроме того — KMC по дзюдо (или, по-ненашему, черный пояс), KMC по рукопашному бою, разряды по плаванию и баскетболу. На днях он собирался сделать себе звание мастера по альпинизму. Наверху сказали, что сейчас это ценится. Наверху, шефом по городу, сидел троюродный дядя отца. Сказал еще, что не больше года сидеть Тахиру в Алма-Ате, а дальше поедет учиться в Москву.

Крупные миндалевидные глаза и массивный нос выдавали в нем для живущих в Средней Азии уйгура. И, как полагалось потомку одного из древнейших народов на азиатской земле, на лице его застыло надменное и спокойное выражение, чуть еще нарочитое по молодости лет.

Жил он в микрорайоне «Орбита», поэтому бегать отправлялся на окружное шоссе Аль-Фараби, обозначившее границу между городом и колхозными садами на вплотную нависших плоскогорьях. Два раза по шоссе проносился кортеж «чаек» и «зимов», окруженных милицейскими машинами, — это ездил на близлежащую резиденцию Димухамед Ахмедович Кунаев. И дорога, и все в округе содержалось в идеальном состоянии: цвели все лето красные пионы, желтые и алые тюльпаны, ирисы и розы. И не дай Бог алкашу или желторотому Ромео польститься, навек про цветы забудет. Хотя Тахир с одноклассником Сашкой умели те цветочки тырить лет семь назад.

Длинной вереницей голубели рассаженные посередине улочки елочки. Бежать по чистому тротуару было приятно. Сперва, то есть, приходилось Тахиру тяжеловато, лишь на обратном пути ноги подчинились, перестало подташнивать и в боку колоть.

Выдалось холодное утро, что для августа не было редкостью — пока не рассвело, даже пар изо рта белыми клубами вырывался. На траве виднелись мокрые пятна и посеребренные нити инея. Горизонт на востоке засветился, тонкая линия зарева быстро расширялась, чернота неба отступала перед ним, становилась серой, а затем и голубой. Рассвет обозначил высоко над городом, над Тахировой головой, громоздкие контуры Талгарского пика и всего остального массива Заилийского Алатау. На многих вершинах голубели шапки снега. А когда вылезло еще не разогретое, яркое и счастливое донельзя солнце, на телах гор отчетливо стали видны и белые полоски ледников, и сине-зеленые границы хвойных лесов, и почти оранжевые альпийские луга.

На бегу Тахир посматривал на горы, еще сегодня он собирался попасть туда на роскошный отдых с красивейшей в городе девушкой. Сколько удач, интересных дел и удовольствий предстояло ему до конца этого года! Он должен жениться, должен получить квартиру, а если «не оскудеет рука дающего» (цитата приятеля Сашки), то пошлет документы в Москву, узнает о вызове и станет самым везучим парнем в Казахской Советской Социалистической Республике.

Тем не менее, дел было запланировано море: прощальный визит в секцию бокса, визит на работу, визит в ЦУМ, где отец одолжит на две недели машину, а уже затем забрать девушку и уехать на турбазу. Поэтому заниматься на перекладине он передумал, лишь уже в квартире перед душем эспандер минут пять потерзал. И в путь!