Черным по черному - [75]

— Можно войти? — с улыбкой поинтересовался Даффи. — Я из…

— Знаю, — произнес парень, опуская кружку и вытирая губы тыльной стороной ладони. — Из отряда Эйлифа. Видал тебя сегодня со стены. Заходи. — Он шагнул назад, взмахом руки пригласив Даффи внутрь.

В главный зал спускались пять ступенек, отчего потолок с тяжелыми балками казался выше. На дюжине столов свечи и лампы отбрасывали рассеянный желтый свет, гул разговоров, взрывы смеха, звяканье кружек раздавались в помещении, столь надежно замкнутом массивными стенами и тяжелой дверью, что снаружи случайный прохожий вряд ли мог заподозрить о царящем внутри веселье. Была и музыка, ибо старый Фенн, хозяин заведения, извлек откуда-то древнюю арфу — трофей бог знает какой забытой кампании — и наигрывал старинные сельские мотивы, на кои импровизировал весьма непотребные вирши. Даффи проложил путь вниз по ступеням и начал протискиваться сквозь толпу к тому месту, где, как он знал, можно было найти вино.

— Даффи! — прорезал общий шум чей-то крик. — Брайан, черт тебя дери! Сюда!

Ирландец огляделся и заметил Эйлифа, который с двумя другими капитанами ландскнехтов занимал стол у стены. Несколько человек перед ним расступились, он подошел к столу и присел. Остатки хлеба и колбасы на столе указывали, что капитаны сидят здесь с обеда.

— Брайан, познакомься с Жаном Верто и Карлом Штейном, капитанами двух вольных отрядов.

Даффи кивнул. Штейн, высокий и поджарый, со старым шрамом, изгибавшимся из паутины морщин у левого глаза вниз до самой скулы, был ирландцу знаком: Даффи встречал его пятнадцать лет назад при сражении на Рейне. Дородный великан Верто, в чьей окладистой черной бороде не было ни единого седого волоска, вот уже больше двадцати лет был капитаном одного из самых свирепых отрядов ландскнехтов — или ласкуентов на их родном фламандском — во всей Европе.

— Что пьешь, Даффи? — скрипучим голосом поинтересовался Штейн. Прежде чем Даффи успел ответить, капитан потянулся и сграбастал одного из солдат своего отряда. — Эберс, — сказал он, — притащи-ка нам бочонок того темного пива.

— Бочонок, сэр? — с сомнением повторил Эберс. — Разве он не под замком? Как насчет…

— Черт тебя подери, если бы ты столь же расторопно повиновался мне в бою, нас стерли бы с лица земли много лет назад. Ты получил приказ — вперед!

Даффи открыл было рот, чтобы сказать, что предпочитает вино, но тут же прикусил язык.

«Теперь, когда бедняга Эберс рискует жизнью, чтобы принести это пиво, отказаться я не могу», — подумал он беспомощно. Пожав плечами, он с улыбкой обернулся к Штейну:

— Темное пиво? В октябре? Где же Фенн мог его раздобыть?

— «Херцвестенское», — сообщил Штейн. — Владелец трактира Циммермана, как его бишь, Эйлиф? Тот, что нанял твой отряд.

— Аврелиан, — ответил Эйлиф.

— Вот-вот. Этот Аврелиан, похоже, запас довольно много своего весеннего продукта как раз для подобного случая, — он сделал широкий жест, который, как понял Даффи, объединил скопившиеся у городских стен турецкие войска, — и сейчас раздает его солдатам. Прошло уже двенадцать дней, а солдат всех мастей в городе не меньше десяти тысяч. Удивительно, что еще что-то осталось.

— Может, это сродни истории с хлебами и рыбой? — предположил Даффи.

— Мне больше по вкусу чудо этого Аврелиана, — заметил Верто.

— Ну так вот, Дафф, — проговорил Эйлиф, пропустивший мимо ушей последние замечания, — я позвал тебя, потому что бедный старина Бобо отправился сегодня на тот свет. А завтра поутру все капитаны ландскнехтов вместе со своими лейтенантами встречаются в трактире Циммермана с фон Зальмом и прочими шишками, чтобы просить прибавки к жалованью — сдается нам, мы крепко держим их за горло, — и хотелось бы предстать во всей красе. Ты, стало быть, теперь производишься в лейтенанты.

— Я?

Внезапное совпадение между появлением «Херцвестенского» и посещением трактира Циммермана вызвало у Даффи смутную тревогу. В первый раз за пять месяцев он почувствовал, как ощущение самостоятельности начинает его покидать.

«Возможно, — подумал он, — все начиная с гибели Бобо и кончая отправкой Эберса за пивом не случайно».

— Господи боже, Эйлиф, ведь я в твоем отряде совсем недавно. Не меньше дюжины твоих старых волков куда больше заслуживают этого звания, и, если я встану им поперек, не миновать бунта.

— Плевать, — беззаботно ответил Эйлиф. — Они и раньше пытались бунтовать, и поводы для этого бывали посерьезнее. У меня талант усмирять мятежи. Вдобавок ты подходишь как нельзя лучше — мало у кого из моих ребят такой боевой опыт, да и мозгов у тебя гораздо больше.

— А вот твой отказ, — заметил Верто с улыбкой, — будет означать бунт прямо сейчас.

— Даффи это знает! — рявкнул Эйлиф.

— Ясное дело, — согласился ирландец. — Я и не думал отказываться. — Покосившись, он увидел Эберса с бочонком под мышкой, который на пути к столу расталкивал локтями строптивых пьяниц.

— Вот наконец и пиво, — проговорил Штейн, поднимаясь на ноги. С лязгом выхватив меч, он повернулся к преследователям Эберса. — Это для меня! — крикнул он. — Прочь, псы, если не хотите отправиться назад, унося в руках свои потроха!

Разгоряченные ландскнехты отступили, высказывая замысловатые суждения о многочисленных привилегиях командиров. Эберс грохнул бочонком об стол и отдал честь: