Чёрные волшебники - [42]

– Ну, как вам здесь нравится? – спросила она у Тристана, который с сожалением смотрел вслед удалявшейся красотке. Он с тоской подумал о Робин и повернулся к своим спутникам.

– Похоже, народ собирается, час назад тут почти никого не было, – заметил принц.

– Ну, в «Дельфине» бывает довольно людно, – сказала Тэвиш, загадочно улыбнувшись. – Особенно в такой вечер, как сегодня.

– А что такого необычного в сегодняшнем вечере? – спросил Дарус.

– Во-первых, музыка. – Тэвиш снова улыбнулась друзьям, но больше не проронила ни слова.

Высокий звук привлек внимание Тристана и его спутников к очагу, где несколько трубачей уже настроили свои инструменты.

– Я страшно люблю такую музыку, – стараясь перекричать всех остальных, сообщила Тэвиш. – Хотя слушатели всегда радуются, когда она замолкает и начинает звучать что-нибудь другое.

Трубачи заиграли быструю джигу, поднявшую на ноги всех желавших танцевать, и среди них Тристан увидел Даруса и Тэвиш. Прозвучало еще несколько песен, и Тристан заметил, что завсегдатаи таверны стали все чаще поглядывать на их столик. Наконец, один из них закричал: «Тэвиш!» И тут стены «Веселого Дельфина» содрогнулись от дружного призыва, адресованного менестрелю.

– Это же мой родной город, – улыбнулась Тэвиш, увидев изумление на лицах своих новых друзей. Она легко подхватила лютню и вышла на импровизированную сцену у очага, только что покинутую трубачами. Взяв несколько тихих аккордов, она убедилась в том, что лютня хорошо настроена.

Услышав первые звуки, Тристан узнал балладу, которую Тэвиш собралась спеть.

Песнь моя о далеком Корвелле

И о диких лесах Гвиннета,

О героях, войне и дьяволе,

О друидах и их секретах.

Я спою о гнусном Звере,

Рожденном зловонными водами,

И о черном его намерении

Покончить со всеми народами Корвелла…

Тэвиш с таким чувством исполнила балладу Керена, что у Тристана на глаза навернулись слезы. Она почти не подыгрывала себе на лютне, – только время от времени ударяя по струнам, сильным аккордом подчеркивала то, что ей казалось особенно важным.

Принц снова вернулся в те страшные дни почти год назад, но сейчас, слушая балладу, он видел воспеваемые события в каком-то туманно-поэтическом свете. Перед его мысленным взором появилась Робин с развевающимися на ветру черными волосами – вот она стоит на самой высокой башне Кер Корвелла и, высоко подняв волшебный посох, наследство матери, призывает на помощь силы самой природы, чтобы послать роковые молнии в Смертоносных Всадников, врагов всего живого.

Черное небо метнуло молнию,

И Всадник упал.

А белый конь…

– Прекратить!

Резкий приказ словно раскат грома прокатился по залу. Все головы повернулись к двери, – высокий надменный человек внимательно осматривал таверну. На нем был тяжелый красный плащ, расшитый на плечах широким золотым узором. Голову защищал стальной шлем, однако лицо оставалось открытым. В руке он держал длинный меч.

– Я арестую принца Корвелла по приказу короля! – объявил он. – Принц обвиняется в измене!

* * * * *

Полдо мчался по улице, не обращая внимания на позвякивание стеклянных шаров у себя в сумке. Тристан в Лльюэллине! Уж они отметят эту встречу – два друга, встретившихся после долгой разлуки! Конечно же, принц не один, с ним наверняка его приятель, калишит, – но всегда подозрительный Полдо уже давно понял, что Дарусу можно доверять. Так что, тут все в порядке! Он путешествовал целый год, но теперь его странствия подходили к концу и карлик с радостью думал о доме и старых друзьях. Он быстро нашел «Веселого Дельфина» и бросился вверх по ступеням, однако тут же наткнулся на огромное существо с торчавшими изо рта отвратительными клыками. Полдо в страхе отпрянул, сообразив, что перед ним великан – наемник Высокого Короля.

– Закрыто, – проворчало страшилище, слегка оттолкнув карлика в сторону. От его толчка Полдо, как перышко, отлетел в дальний угол крыльца, и, изумленно оглянувшись, увидел еще полдюжины великанов с оружием наготове, охранявших вход в таверну и готовых в любую минуту ворваться внутрь. И тут взгляд Полдо упал на собаку, лежавшую рядом с нам.

– Кантус? – прошептал он. Громадный мурхаунд приветственно замахал хвостом, но головы не поднял, а продолжал печально смотреть на вход своими карими глазами.

* * * * *

Священник, посвятивший свою жизнь Чантэа, мирно спал под защитой Богини. Была глубокая ночь. И теперь Богиня решила, что он готов воспринять ее приказ.

Священнику приснилось, что он увидел на ступенях храма меч, и, хотя он не разбирался в оружии, все же каким-то образом понял, что это не обычный меч.

Серебристый клинок в нескольких местах потемнел и был сломан, а гладкая кожаная рукоять сгнила. Священник внес меч в храм, и храм тут же превратился в кузницу. Священник никогда не занимался кузнечным делом, но теперь разжег огонь и взял в руку молот, который удобно устроился в его руке. Мягко постукивая, он провел молотом вдоль клинка, и постепенно меч начал приобретать свой прежний вид: клинок выпрямился и у него снова появился острый кончик. А через мгновение кожа на рукояти – там, где только что свисали гнилые лохмотья, – опять была ровной и гладкой.