Черные собаки - [39]

Эти создания принадлежат к расе хелицеровых, возводящих свою родословную аж к кембрийскому периоду, то есть ко временам едва ли не шестисотмиллионнолетней давности, и в дома свежеиспеченных приматов их заставляет забираться некое наивное неведение, этакое безнадежное невнимание к новомодным постголоценовым условиям существования; их то и дело обнаруживаешь раскорячившимися на стене в самых приметных местах. Клешни и жало — жалкое и устаревшее защитное вооружение против сокрушительного нажатия подошвой башмака. Я взял с кухонной стойки тяжелую деревянную ложку и убил скорпиона одним ударом. Он упал на пол, и я на всякий случай придавил его ногой. До места, где он только что сидел, я тем не менее дотронулся с некоторой опаской. Мне вдруг пришло на ум, что несколько лет тому назад в этом самом буфете мы обнаружили целое гнездо, полное крошечных скорпиончиков.

Включился свет, и выпукло-покатый, родом из пятидесятых годов, холодильник передернулся дрожью и завел свою привычную жалобно-тряскую песню. Раздумывать над только что пережитым опытом мне очень не хотелось. Я принес свой багаж, застелил постель, пожарил рыбу, поставил на полную громкость диск Арта Пеппера и выпил полбутылки вина. В три часа ночи заснуть мне не составило ровным счетом никаких проблем. На следующий день я занялся подготовкой дома к декабрьским праздникам. Я пошел прямо по списку, провел несколько часов на крыше, ставя на место содранные сентябрьским ураганом черепицы, остаток дня прошел в работах по дому. День выдался теплый, и ближе к вечеру я растянул гамак в любимом месте Джун, под тамариском. Отсюда открывался вид на золотистую дымку, висящую по-над долиной в сторону Сан-Прива, а чуть далее — на низко зависшее над холмами в окрестностях Лодева зимнее солнце. О своем вчерашнем страхе я думал весь день напролет. Куда бы я ни шел, что бы ни делал, повсюду в доме меня преследовали два неясных голоса, и вот теперь, когда я растянулся в гамаке с теплым чайником под рукой, они сделались куда отчетливее.

Джун была нетерпелива: «Какой смысл притворяться, будто ты не видел того, что подсунули тебе буквально под нос? Что за нелепые капризы, Джереми? Ты почувствовал мое присутствие, как только перешагнул порог дома. У тебя было предчувствие опасности, а затем подтверждение. Если бы ты не прислушался к собственным ощущениям, то получил бы весьма болезненный укус. Все очень просто: я тебя предупреждала, оберегала, и если ты, несмотря на это, продолжаешь упорствовать в своем скептицизме, то, значит, человек ты попросту неблагодарный и не следовало мне вообще тратить на тебя время».

Бернард находился в приподнято-возбужденном состоянии: «Вот уж воистину весьма показательный пример! Конечно, нельзя исключать возможности, что некая форма сознания способна пережить смерть и действовать в предложенных обстоятельствах в сугубо твоих интересах. Разум должен быть постоянно открыт всему новому. Опасно не принимать во внимание явления, которые не согласуются с теми теориями, которые сейчас в фаворе. С другой стороны, в отсутствие конкретных доказательств в пользу той или иной точки зрения к чему сразу вдаваться в столь радикальные умозаключения, не рассмотрев для начала других, куда менее экзотических вариантов? Ты часто ощущал присутствие Джун в этом доме — но эту мысль можно выразить и значительно более простым способом: ты отдаешь себе отчет в том, что когда-то этот дом принадлежал ей, он до сих пор полон ее вещами, и, когда ты приезжаешь сюда, особенно в тех случаях, когда ты приезжаешь один, до того, как твоя семья обживет все эти комнаты, мысли о ней возникают неизбежно. Иными словами, это „присутствие“ имеет отношение только к твоему собственному воображению, а оно уже и сообщает его всему, что вокруг. Если принять во внимание присущий нам страх перед мертвыми, неудивительно, что ты чувствовал себя не в своей тарелке, когда пробирался по дому в полной темноте. А если учесть твое общее состояние, то этот электрический шкаф на стене просто обязан был показаться тебе чем-то пугающим, черным пятном в темноте — не так ли? У тебя должно было сохраниться смутное воспоминание о найденном здесь скорпионьем гнезде. И нельзя полностью отмести и такое предположение, что даже при столь скудном освещении ты подсознательно отследил на ручке очертания скорпиона. А теперь взять тот факт, что твои предчувствия оправдались. Ну, мальчик мой! Скорпионы в этой части Франции встречаются довольно часто. Почему бы одному из них не забраться на шкаф? А теперь пойдем дальше: предположим, он все-таки ужалил бы тебя в руку. Яд легко высосать. Боль, некоторые неудобства на день или два — в конце концов, это же был не черный скорпион. С какой стати потусторонним духам восставать из могилы, дабы оградить тебя от незначительной бытовой травмы? Если мертвые до такой степени заботятся о нас, почему бы им не заняться предотвращением миллионов настоящих человеческих трагедий, которые происходят каждый божий день?»

«Ну да! — слышу я реплику Джун. — А если бы именно этим мы и занимались, как бы ты об этом узнал? А если бы и узнал, все равно бы не поверил. Я позаботилась о Бернарде в Берлине и о тебе прошлой ночью, потому что хотела кое-что вам продемонстрировать, хотела показать вам, как мало вы знаете о Богом сотворенной и исполненной Богом Вселенной. Но нет таких доказательств, которых скептик не мог бы встроить в свою маленькую убогую схему…»