Черные перья. Работа для гробовщика - [3]

Глава 2

– Ну конечно! Дело весьма серьезное, и естественно, что мистер Филд разгневан.

Секретарша мисс Дорсет откинулась на спинку кресла в приемной, и румянец покрыл ее худощавое лицо.

– Какой художник не злился бы, если во время выставки ему позвонили бы из галереи и спокойно сообщили, что одна из его лучших картин была порезана? Мисс Айвори, как бы мне хотелось, чтобы ваш отец скорее вернулся!

Мисс Дорсет была одной из тех худосочных женщин, что в молодости выглядят цветущими, но за годы службы постепенно старятся незаметно для окружающих и даже для самих себя. Она отодвинула записи и приготовилась встать из-за стола, ее губы нервно сжались.

– Дэвид Филд здесь? – Голос Фрэнсис дрогнул, но мисс Дорсет находилась не в том состоянии, чтобы услышать это.

– Да. Они все собрались в кабинете мистера Мейрика и обсуждают случившееся, устроив громкий скандал и предоставив мистеру Филду повод для рассказов всему Лондону. Будь мистер Мейрик тут, он бы просто взорвался от возмущения. История, рассказанная Формби, предельно ясна и ужасающе неприятна. Речь идет о большом портрете мексиканской танцовщицы, инвентарный номер шестьдесят четыре. Прекрасное произведение искусства.

– Формби видел, кто это сделал?

Фрэнсис оказалась совершенно сбитой с толку. Многие годы Формби служил в фирме швейцаром, и представлялось немыслимым, чтобы такой беспрецедентный акт вандализма мог произойти у него под носом.

Мисс Дорсет избегала встречаться с ней взглядом.

– Он твердо придерживается своей истории, – неохотно ответила она. – Настаивает, что все было в полном порядке в два часа, когда он прошел в большую галерею, чтобы поговорить с мистером Робертом, который как раз беседовал с мистером Лукаром. Когда же через пятнадцать минут они оба ушли, Формби вернулся на свое прежнее место и обнаружил повреждение. Он поднял тревогу, и Норт позвонил мистеру Филду. Это такой же злонамеренный и опасный случай, как и все остальные прискорбные происшествия.

– Так Формби утверждает, что там не было никого, кроме Роберта и Лукара, которые были вместе? И понимает ли он, какой вывод вытекает из этого?

– Не спрашивайте, пожалуйста! – С трудом сдерживаемое возбуждение придавало манерам мисс Дорсет смелость. – Жизнь научила меня держать рот на замке и закрывать глаза на многие вещи, которые творились в этом бизнесе, но сейчас я начинаю думать, что у любой сдержанности есть свои пределы. Я работаю на вашего отца с семнадцати лет и очень уважаю его. Я набралась решимости нарушить субординацию и написать ему правду после случая с королевским каталогом. И теперь уверена, что обязана послать ему телеграмму. У нас солидная старая фирма с великими традициями, и просто стыдно видеть, как она страдает от рук безумца, если только он не является кое-кем похуже. Никогда прежде я не позволяла себе произнести нечто настолько откровенное, но кто-то же должен наконец сказать правду.

Фрэнсис медленно поднялась по лестнице. Дверь в личный кабинет Мейрика была открыта, и, задержавшись в коридоре, девушка могла слышать доносившиеся оттуда голоса. Фрэнсис сразу узнала настойчивый кокни швейцара.

– Да, я особливо пригляделся именно к той картине, сэр, – говорил он. – С ней все было в полном порядке, когда я прошел мимо в два часа. На смертном одре не изменю своих слов. Готов повторить их хоть законникам в суде. Разве ж я могу выражаться яснее, а, сэр?

– Верно, не можете, старина. Вы все изложили предельно ясно… И что же теперь? Способны ваши сотрудники восстановить полотно, Мадригал? И как долго они, по вашему мнению, с этим провозятся?

Второй голос, раздавшийся в кабинете, Фрэнсис тоже узнала и с досадой почувствовала, что на нее подействовало его обаяние. За Дэвидом Филдом закрепилась репутация человека, сумевшего очаровать многих женщин своим небрежно дружеским подходом к жизненным перипетиям. Она поспешно прошла вперед, но густой ковер заглушил звук ее шагов, и потому, стоя на самом пороге, она оставалась никем не замеченной.

Комната, обшитая белыми панелями, служила в восемнадцатом веке будуаром для некой герцогини. Было странно, когда за большим письменным столом восседал Роберт, а Лукар торчал с вальяжным видом рядом с ним. Из всех невзрачных людей, которых Фрэнсис когда-либо встречала, этого можно было поставить на первое место: низкорослый мужчина, уже начавший полнеть, с рыжими волосами и постоянно раскрасневшимся лицом, совершенно не подходившим к подобной шевелюре. Но даже такая внешность была бы сносной, не будь Лукар настолько самовлюбленным. А его высокое самомнение просто бросалось в глаза. Он источал его, постоянно задирая нос, кривя в усмешке свои полные губы, расправляя плечи и передвигаясь на пухлых коротких ногах с чрезвычайно уверенным видом. Из присутствующих в комнате только Лукар казался полностью удовлетворенным ситуацией. Роберт же был более нервным, чем обычно. Его прямоугольное лицо, очертаниями напоминавшее гроб, посерело, а кончиком пера без чернил он машинально прокалывал мелкие дырки в листе бумаги, причем пальцы его дрожали.

Формби неподвижно стоял спиной к Фрэнсис, а в кресле позади него расположился высокий и сухощавый человек, на которого она избегала смотреть. При обычных обстоятельствах ее нельзя было назвать застенчивой, но сейчас Фрэнсис намеренно отводила взгляд от Дэвида Филда.