Чёрные паруса Анархии - [6]
Единственное, что они могут родить — "новый" тип революционера, со своим "катехизисом" и иерархией — "Все дозволено! Я не тварь дрожащая!".
Когда возникает страх за потерю "Я", возникает зависимость и предвзятость от вещей, как потеря индивидуальной воли.
Совесть моя обвиняет в имморализме, в том, что подставил благородных "узников", прощеных декабристов и петрашевцев, а также борцов за национальную независимость, ссыльных поляков, нашедших себе занятия в условиях несвободы. Надавав обещаний и честного слова, что не совершу побега — и друзьям и власти, заняв под коммерческие цели денег, сбежал из Сибири. Вот и проверим ваши "идеалы" господа, слишком многих я оповестил о своем побеге. А моя совесть чиста перед неизбежным злом предательства.
Совесть не всегда добро, это скорее напоминание. Яд совести помогает обновиться, почувствовать ответственность за свою душу, за свои поступки. Вечность не зря изображают в виде змеи, кусающей себя за хвост. Это символ вечного возвращения. И добро и зло возвращаются. Чтобы укусить самое себя. Яд помогает сбросить старую шкуру, и наша жизнь уже не превратится в ад.
Зло есть темная сторона совести. Оно не воплощенное зло личности, оно — внешнее, — с ним личность не чувствует родство, оно не довлеет над ним, оно только — совесть, точнее "хруст" ее.
Глава №5
Амгу
Южный вход Татарского пролива, отделяющий его от Японского моря, к Амгу выделяется мысом Белкина. Мыс высокий и обрывистый. Охотоморское течение наталкивается на отроги горного хребта Сихотэ-Алинь, образующего возвышенное плато, постепенно понижающееся от пирамидальных вершин и обрывающееся у подножья мыса скалами, оконечностью прозванной Арка, имеющей сквозное отверстие, хорошо заметное при подходе с северо-востока. От устья реки Амгу, прижатой к скалам, долина расширяется просторно вглубь и образует низкий берег, окаймленный приглубым галечным пляжем, удобным для временной стоянки судов, трап можно бросать чуть ли не на высокий бар.
За деревьями видна крыша пакгауза, на берег высыпали крестьяне, а не служивые. Это старообрядцы-семейские, поселившиеся здесь еще до официального вхождения Приморского округа в состав Приамурского края. Корабли союзной англо-французской эскадры, заполонившие в 1855-56 году Татарский пролив и Охотское море, разорявшие и сжигавшие прибрежные русские поселения, — не тронули Амгу, столь незаметно здесь жили. Члены сельской общины стремились селиться отдельно и от приверженцев официальной православной церкви и от старообрядцев иного толка и согласия. Отказывались они и от несения воинской повинности — рекрутчины. Не найдя в низовьях Амура хороших условий для хлебопашества и не захотев расстаться с ним, сто семей отправились в Уссурийский край.
Мужики помогли завести канаты и якоря, "Викерс" стал как влитой в берег. Старообрядцы показались на одно лицо, явный северорусский тип, строгий, все с бородами, напоминающими лопаты — это потом, когда сгрудились в толпу, удалось подробнее рассмотреть каждого. Одежды — рубаха-косоворотка, подпоясанная тканым поясом, штаны с узким шагом, на ногах — самодельные ичиги или сапоги, пацаны босоноги.
Приметив, что среди прибывших — нет российского начальства, помогли матросам перевезти заказные товары в пакгауз. Крестьяне доброжелательны.
Бакунин спустился в лодку, и голубоглазый гребец, сильными гребками повел ее к урезу прибоя и воткнул в гальку. Покачиваясь неустойчиво, Мишель поднялся наверх сквозь кусты и траву, густо пахнувшую полынью, на оглубый берег, и не увидел ожидаемой деревни. Она стояла на версту от бухты, пришлось идти неспеша, разминая отвыкшие от твердой земли ноги.
Старообрядцы принесли с собой северорусские традиции с "сибирской окраской", малодворная деревня была свободной планировки; срубные избы сложены в охряпку и не успели почернеть от времени. Обойдя ближайшую, с двускатной крышей, Бакунин вышел на просторный, поросший травой-муравой выгон. По его краям разбегались тропки к гумну, крепким амбарам на сваях, ведущими к дверям-воротам крутыми настилами, высились во дворах копны наколотых дров, а высокие поленицы тянулись вдоль жердей заплота. Цветники под окнами и огороды, засаженные картофелем и подсолнечником. Долина Амгу и ее притоков благодатное место: луга обильны, крестьяне сеют овес, ячмень, рожь, пшеницу, гречиху, также — коноплю.
К любознательному Бакунину приставили толкового парня, он словоохотливо и с какой-то завидной гордостью рассказывал о своей старообрядческой общине, образованной дюжиной многодетных семей из числа "беспоповцев". Крестьяне были выходцы в основном из Тарбагатайской волости Верхнеудинского округа Забайкальской области, переселились на Аянский тракт, куда были вызваны для обслуживания почтового сообщения между портом Аян, построенном в 1851-1852 гг. на побережье Охотского моря, и Якутском, бывшим в то время основной перевалочной базой между Сибирью и Камчаткой. С открытием Амура, основной путь снабжения Камчатки и Аляски переместился на него, и им разрешено было оставить службу на Аяне и поселиться вольно на вновь открытом побережье Сихотэ-Алиня. Вначале привезли с собой одомашненных оленей, но вскоре заменили их лошадьми и коровами. В способах охоты, рыбалки, изготовления промысловой одежды и обуви многое переняли от местных орочон, старообрядцы быстро приспособились к местным природным условиям. Единственно, что они не приняли от туземцев, это выращивание и курение табака, занесенное в эти дальние края еще иезуитами сто лет назад.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.