Черные очки - [40]

Когда они вошли, над дверью аптеки резко зазвонил колокольчик. Заведение Хобарта Стивенсона было несколько мрачноватым, насыщенным тяжелым запахом лекарств, который пробудил в памяти Эллиота воспоминание о другой аптеке. Тем не менее, тут было очень чисто, нигде, начиная от новенького диплома, висевшего на стене, и кончая набором разновесок возле весов на прилавке, не было ни пылинки. Хобарт Стивенсон, молодой упитанный мужчина в безупречно белом халате, вышел к ним из-за стойки.

– Инспектор Эллиот? – спросил он.

Он был настолько проникнут сознанием важности своей миссии, что его глаза невольно обратились к двери, как бы спрашивая: не надо ли запереть ее, чтобы сюда не мог проникнуть никто посторонний. Казалось, что каждый волосок у него дрожит от волнения. Внимательно всмотревшись в его лицо, Эллиот решил, что ему можно доверять.

– Познакомьтесь: доктор Гидеон Фелл, – сказал Эллиот. – Извините, что сегодня утром пришлось ни свет ни заря вытащить вас из постели.

– Не беда. Рад помочь вам – ответил Стивенсон.

– Отлично. Что с пленкой?

– Готова и ждет вас.

– Да, но... как она? Я хочу сказать – как она вышла?

– Неплохо, совсем неплохо, – чуть поразмыслив, ответил Стивенсон. Он протянул руки вперед, словно стараясь успокоить Эллиота. – Кое-где немного расплывчата, но в общем качество неплохое. Отнюдь. Отнюдь. – Затем он, не в силах уже сдержать возбуждение, добавил: – Надеюсь, что вы не рассердитесь, инспектор. Я один раз просмотрел пленку, чтобы проверить, как она получилась. Все сейчас готово, чтобы в любой момент начать просмотр. Должен сказать, что там оказались довольно примечательные вещи. Полагаю, что вы их назвали бы новыми следами.

Несмотря на то, что у Эллиота мурашки пробежали по коже, ответил он беззаботным тоном.

– Ах, вот как? Какие же?

– Новые следы, – с безграничным почтением в голосе повторил Стивенсон и огляделся вокруг. – Например, та штука, которую мистер Чесни взял со стола во второй раз и притворился, что пишет ею...

– Да?

– Как я уже сказал, надеюсь, что вы не будете сердиться... Мне пришлось подойти к экрану с увеличительным стеклом, чтобы окончательно убедиться. А потом все оказалось так просто, что мне до сих пор смешно.

– Да? Что же это было?

– Никогда не догадаетесь, – сказал (впрочем, без всякого смеха) Стивенсон – Это...

– Тсс! – прошипел доктор Фелл.

Его громкое шиканье слилось со звяканьем колокольчика. Дверь отворилась и вошел профессор Джилберт Инграм. Его лицо выражало глубокое удовлетворение. На нем был темный твидовый костюм и совершенно не шедшая к его полной фигуре кепочка. Эллиот, однако, обратил внимание не столько на вид профессора и его дружелюбный приветственный жест, сколько на атмосферу, которую он внес с собою. За то мгновенье, которое профессор стоял в дверях, словно все напряженное ожидание Содбери Кросс, все внимание, сосредоточенное на этой аптеке, ворвались сюда, как дуновение ветра. Снаружи вновь потемнело, начали собираться дождевые тучи.

Профессор Инграм затворил дверь.

– Добрый день, инспектор, – сказал он. – Доктор Фелл, если не ошибаюсь?

Фелл ответил дружелюбным ворчанием и профессор Инграм улыбнулся.

– Много слыхал о вас, доктор, и, по-моему, нас представляли друг другу на обеде месяцев шесть назад. Как бы то ни было, я много слыхал о вас от Чесни. Несколько дней назад он, кажется, писал вам?

– Да.

– В конце концов... – профессор, обратившись к Эллиоту, заговорил деловым тоном. – Никто, надеюсь, не упрекнет меня за то, что сегодня я немного проспал. Я бежал сюда бегом от самого дома. – Он несколько раз пропыхтел, чтобы показать, как он запыхался. – Мне кажется, ночью я слышал, как планировалось... просмотреть здесь у Стивенсона (Добрый день, Стивенсон!) одну пленку... Можно мне присоединиться к вам? Вы не будете возражать?

Атмосфера в комнате снова чуть-чуть изменилась. Эллиот бесстрастно ответил:

– Прошу извинить, сэр, но боюсь, что это невозможно.

– Но, инспектор...

– Прошу извинить меня, сэр. Мы и сами ее еще не видели. В соответствующее время вы, надо полагать, получите возможность просмотреть эту пленку.

Наступило молчание.

– Вам не кажется, инспектор, что это немного несправедливо по отношению ко мне? – чуть изменившимся тоном спросил профессор. – В конце концов, вы обратились ко мне, как к эксперту, за содействием, я помог вам, чем только мог, и мне казалось, вы первый признаете, что помог немало. Естественно, мне хотелось бы знать – был ли я прав.

– Сожалею, сэр.

Эллиот отошел к стойке, задев за часы. Взглянув влево, он различил свое отражение в висевшем на стене зеркале. На мгновенье совпадение потрясло его, пока он не сообразил, что наверное, всем фармацевтам приходится вешать такие зеркала, чтобы следить за покупателями, готовя лекарства в задней комнате. А сейчас он сам видел в зеркале глядящее на него с усмешкой лицо профессора Инграма.

– Ладно, неважно, – сказал профессор, вновь оживляясь и возвращаясь к своей обычной шумной и насмешливой манере разговаривать. – Ничего не остается, как придержать свое врожденное любопытство, хотя, по правде сказать, я получил хороший щелчок по своему тщеславию. – Он на минутку задумался. – Да, это так: тщеславию. Тем не менее, если не возражаете, я кое-что куплю и обещаю, что сразу же после этого уйду. Стивенсон, дайте мне пачку лезвий для бритья – тех же, что обычно. И коробочку таблеток от кашля. Да, вот тех. О, и еще вот те... – Он двигался вдоль стойки, продолжая говорить с предельной серьезностью. – Надо будет сходить в "Бельгард". Во-первых, нужно помочь с устройством похорон, а потом не исключено, что Эммет пришел уже в сознание.