«Черные лебеди» России. Что несет нам новый цикл истории - [11]

Они, конечно, не бомжи. Один— композитор, двое других— художники-аниматоры, или наоборот, не важно. Важно, что живут они в собственных, все еще дорогих квартирах здесь же, на прудах. Давно живут. Просто лет 20–25 назад они не догадались переквалифицироваться из художников и композиторов в олигархи. А если бы догадались, мизансцена была бы почти такая же. Только они не стояли бы на бюджетном крыльце, а заседали бы во внебюджетном ресторане «Палаццо Дукале», в пяти минутах ходьбы отсюда. И, поместив известного политолога напротив себя, вопрошали бы так же, только еще лиричнее:

— Послушай, Белковский, а зачем Путин вывел войска из Сирии?

Олигархи часто думают, что за бесплатный обед политолог расскажет им все государственные тайны. Обидно как-то. Но штука в том, что никаких тайн политолог на самом деле не знает, потому, одолев секундную обиду, соглашается на бесплатный обед.

Деятели искусств на обед в «закатном дебюте» раскошелиться не могут. Но плеснуть в благодарность за ответ соточку «Кёнигсберга» в пластиковый стакан — вполне.

Это-то и опасно. В известное время суток бесплатный коньяк куда коварнее даже самого дешевого.

Потому я только помахал им рукой и проковылял мимо, словно не услышал их выстраданного вопроса.

А если б мне не нужно было писать этот текст, то я принял бы пластиковый стакан и ответил бы следующее.

Видите ли, дорогие мастера культуры. Можно много рассуждать с политико-экономической точки зрения, почему надо было срочно эвакуировать войска. Например, $2,5 млн в день, которые тратились на сирийскую войну, — это глубоко излишне при нынешнем состоянии государственных финансов.

Но можно подойти к сюжету сугубо психологически.

Еще в 2000 году Владимир Путин в книжке «От первого лица» объяснил нам, что крысу нельзя загонять в угол. Что в отчаянной позиции она может зверски покусать даже слона и медведя, не говоря уже о человеке разумном.

Под крысой, в хорошем смысле, молодой президент имел в виду себя. Дескать, не делайте так, чтобы мне некуда было деваться, чтобы у меня оставалось только одно возможное решение.

С тех пор г-н Путин всегда действовал, оставляя себе пространство и время для принятия важных решений.

И потому принимал их в последний исторический момент. Например: могу вернуться в Кремль после первого срока Д.А. Медведева или нет, но решу только сам и только в тот единственно правильный час, когда решения уже нельзя не принимать.

В Сирии же ВВП почти загнали в крысиный угол.

Если бы войска РФ простояли еще немного, то не исключено, что пришлось бы на сирийской территории столкнуться с Турцией, и утихомиривать курдов, провозглашающих федерализацию (которой втайне хотят все, но пока боятся сказать все, кроме курдов). И гарантировать политическое будущее Башара Асада — а дамасского правителя лучше скоро сдать, чем чего-то там ему гарантировать.

А чтобы все эти задачи решать, пришлось бы неизбежно вводить сухопутный контингент Вооруженных Сил РФ и тем самым твердо превращать Сирию-2016 в Афганистан-1979. И сбежать красиво потом, после афганизации, уже не получилось бы — только унизительно отползти.

Нет, ну его в баню. Лучше уйти достойно раньше, чем позорно, с цистернами мертвой крови, отползать позже.

Вот и вся психология.

Можно еще, конечно, предположить, что главное — насолить Бараку Обаме. Недавно Обама пожелал путинской России увязнуть в Сирии. А мы — ему назло — не увязнем.

Шиш тебе, недоделанный председатель Земного шара!

А коньячку хлопну позже — под праздничный концерт на Васильевском спуске. Тем более что город перекроют, и никуда во внешний мир уже не доберешься, с недолеченной ногой наипаче.

Васильевская алия

В те годы, когда я был еще практикующим политическим консультантом, мне пришла в голову простая идея: переименовать Васильевский спуск в Васильевский подъем. Ведь по сути это одно и то же, но «Васильевский подъем» звучит гораздо оптимистичнее и, я бы сказал, стратегичнее. Нация должна двигаться вперед и вверх, а не спускаться вниз. И всякий важный топоним пусть напоминает о том национальному коллективному бессознательному.

«Подъем» — это ведь как алия, то есть репатриация в Израиль, у евреев. «Алия» и значит что-то вроде подъема. Когда человек (вос)соединяется с Родиной — это подъем.

А когда отторгает от Родины свою жалкую плоть— спуск.

У евреев последнее называется, кажется, «йерида».

Да и концерт в честь возвращения Крыма и Севастополя на историческую Родину совершенно логично было бы проводить на Васильевском подъеме, а не наоборот.

Сегодняшний Кремль, увы, слишком консервативен, чтобы одобрять такие переименования.

Крымский угол

Теперь вернемся к другому мучащему многих вопросу: почему В.В. Путин в столь непривычной для него агрессивно-радикальной, авантюрно-аферистичной манере перевел в Россию в 2014 году Крым и Севастополь? Причем еде-лал это так быстро, как ничего в путинской России обычно не делается.

Ответ лежит все там же — в крысином углу. Из чьего-то невского детства.

22-23 февраля того безумного года, когда закрытие Олимпиады в Сочи совпало с революцией на Украине и бегством Виктора Януковича, В.В. понял, что оказался-таки в ловушке.