Черные крылья - [52]

– Если учесть, сколько работает твоя чертова задница, то она должна быть жестче седла.

– Точно подмечено, – согласилась Ненн.

– Да чтоб вам обоим прыщ на хер, – пожелал Тнота и пожал плечами. – Ко мне пришел парнишка из Пайра, один из этих, янтарнокожих, с большими газельими глазами. Я толком и не знал, чего ему хочется, так что просто захотел попробовать то и се. Я его обратил в свою веру. Если бы мы не таскались тут, я бы его сейчас объезжал, словно дикого пони. Запрыгнул бы и крепко держался.

– Обратил в свою веру, – повторил я и мимо воли улыбнулся. – В церковь истинной развратной чешежопицы.

– Капитан, это единственная гребаная церковь, которая мне известна, – ухмыльнувшись, поддакнул Тнота и, поглядев на Ненн, добавил: – Попробуй когда-нибудь, не пожалеешь. Я слыхал, у тебя там где-то здоровенный хер.

– Если б он и был, я б его совала в места получше, чем твоя вонючая задница, – угрюмо огрызнулась Ненн.

Тнота, видя, что шутка не пошла, не стал развивать тему.

Как и ожидалось, вскоре мы подъехали к местному лугу. Трава Морока прозрачная, из чего-то вроде стекла. Когда идешь сквозь нее, она звенит. Звук разносится на мили, хотя в Мороке почти не бывает ветра. Трава растет по колено, кажется гладкой, но, когда идешь сквозь нее, она ломается, а обломанные листья острее бритвы. Человек не замечает порезов, пока не ощутит льющуюся по ногам кровь. Я хорошо помнил проход через траву. Потому мы объехали ее за несколько миль.

– Капитан! – позвала Ненн.

Она отхлебнула из фляги, затем указала рукой назад. Я прищурился. Хм, что-то есть, но не разглядишь. Размытые пятнышки вдалеке.

– Может быть, всадники. Темная мелочь во-он там. Но толком не вижу.

– Может, маршальский патруль? – предположил я.

– Может.

– Или?

– Или драджи шляются ближе обычного. Или что-то еще, – она пожала плечами.

Тнота тоже не мог разглядеть на таком расстоянии.

– Сколько их?

– Трудно сказать. Похоже, немного, – ответила Ненн.

– Вряд ли это заскучавшие друзья, – заметил я. – Надо спешить. Следите за западом и оставайтесь настороже.

Трава сменилась пустыней, впереди показалось ущелье. Тнота присвистнул, посмотрел на луны и нахмурился.

– Ущелье сдвинулось. Оно должно быть в часе на восток.

Я заглянул за край: глубина в две сотни футов, снизу идет сухой горячий воздух. Весь Морок рассекали такие ущелья, словно огромные ножевые порезы. Надо как-то спуститься и подняться.

– Далеко южный край? Можно ее объехать?

– Возможно, но придется через траву, – ответил Тнота.

– Значит, исключено. Ищем склон.

Мы поехали на север вдоль ущелья. Ненн больше не замечала пятнышек вдалеке. Может, она видела дульчера или тварей-насекомых, вроде тех, что я прибил прошлой ночью, но разросшихся до размера коня. В Мороке были твари, заслужившие себе имена, вроде дульчеров и сквемов, но множество других, виденных людьми всего раз или два, остались безымянными. К примеру, Кими Хольст, состоявший в должности капитана «Черных крыльев» в Валенграде до меня, рассказал, что однажды видел покрытого глазами человека двенадцати футов ростом, который просто орал и бежал, падал, вставал, и снова орал. Кими он не показался опасным, но действовал на нервы. Несчастному гиганту позволили убежать, вопя от неведомого ужаса. Думаю, я бы его прикончил. Все в Мороке раньше было чем-то другим, как и драджи. Их сделали из людей. Многие драджи и выглядят совсем как люди. Когда магия вгрызается в человека, удалить ее непросто. Она увечит и сводит с ума. Пораженных здешней магией милосерднее просто отправить в преисподнюю. Правда, Кими был обычно налит дерьмом по уши, и, возможно, он гиганта выдумал, как и многое другое. Морок отобрал у капитана обе ноги.

Я усилием воли отбросил дурные воспоминания и попытался сосредоточиться на дороге. Мы нашли спуск, затем шли милю по дну ущелья до узкой полки, выводящей наверх. Мы вели лошадей в поводу. Впереди я увидел призраков. В Мороке случаются и они. Красивая молодая женщина из знатной семьи с парой чудесных детишек на руках. Она хохотала, швыряя детей в пропасть, а затем прыгнула сама. Я давно узнал, что эти призраки на самом деле вовсе не призраки. Магия Морока лезет в разум, выуживает самое яркое и страшное, вытаскивает на свет и корежит, извращает, превращает в жуткий спектакль. Ведь она не может знать, как было на самом деле. Ведь я не видел, как умерли моя жена и дети.

– Не мое, – заметила Ненн, глядя на кувыркающихся в воздухе призрачных детей.

– Очевидно, и не мое тоже, – отозвался Тнота.

Его призраки были темнокожими мужчинами. Он не питал интереса к бледнокожим женщинам и их отпрыскам.

– Это моя жена и дети, – сказал я.

– Вот дерьмо, – сказала Ненн. – Капитан, извини.

– Не твоя вина, – сказал я.

Погано на душе. Я сделал вид, что мне безразлично, но видеть такое всегда больно.

– И не твоя тоже, – сказал Тнота и по-дружески положил мне руку на плечо.

Я стряхнул ее.

– Ты прав, так что перестань смотреть на меня так, будто у меня только что издох любимый котенок. Поехали. Нам еще долго.

Хорошо бы хоть когда и самому поверить в свои слова. Бесчисленная ложь давно соткала вокруг нас плотную оболочку. Морок пытается обмануть нас – но мы с этим справляемся гораздо лучше него.