Черные крылья Ктулху • 2 - [111]

Потом следовала сцена, где Говард обучал Блейка заклинанию. Крэнфорд до сих пор помнил его, хотя прошло столько лет. Слова были понадерганы из разных рассказов Лавкрафта — точно такая же мешанина, как и сам сценарий. Крэнфорд и Кельвин Френч выучили их во время совместных попоек, а потом много лет повторяли ради шутки каждый раз, когда случай снова сводил их вместе. Звучало это все так:

«Йа-Р’лех! Ктулху фтагн! Йа! Йа! Шуб-Ниггурат! Текели-ли! Нга’нг ай’йе Зро! Йог-Сотот! Йа! Йа!»

Крэнфорд закрыл глаза и повторил заклинание про себя — слово в слово. Черт подери, все еще помнит. Голова по-прежнему работает превосходно. Если бы только лицо и тело оставались такими же, как раньше…

Он еще немножечко поразмышлял о Сибил, вполглаза глядя в телевизор (там шла скучная сцена, где полицейские разговаривали о похищенной девушке), но оживился, когда показали несовершеннолетнюю Гленду Гаррисон на алтаре, едва прикрытую какими-то тряпицами. Как Уэсли ни силился, ни лица, ни торчавших сосков разглядеть он не смог. Крэнфорд усмехнулся, когда Келвин нараспев начал произносить старое заклинание. Тьма уже готова была поглотить перепуганного Говарда Картера, преданного теми самыми созданиями, которых он так боготворил и стремился освободить, и тут раздался стук в дверь.

Крэнфорд удивился. Он никого не ждал и решил не обращать внимания на стук и не отрываться от фильма, тем более что приближалась его главная сцена — та, где Роберту Блейку сулили вечную жизнь, если он займет место Говарда Картера и откроет с помощью колдовского камня врата для Древних.

Но в номер снова постучали — один раз, но неумолимо и громко, и Крэнфорду вдруг подумалось, что это Сибил (приятная, хоть и маловероятная перспектива) явилась в поисках компании, выпивки и, быть может (осмелится ли он вообразить такое?), чего-то большего. Уэсли отставил виски, выбрался из кресла и медленно подошел к двери. Света от большого телевизионного экрана вполне хватало, чтобы не включать освещение комнаты.

Крэнфорд посмотрел в глазок, и сердце его чуть подпрыгнуло: за дверью Сибил Медоуз с улыбкой махала ему рукой — точно как накануне днем, будто знала, что Крэнфорд на нее смотрит. Он открыл задвижку и распахнул дверь.

Но в коридоре стояла вовсе не Сибил Медоуз, а давешний незнакомец в желтой маске. На нем по-прежнему красовался костюм, руки висели вдоль туловища, паучьи пальцы едва заметно подергивались. Черные глаза будто изучали Крэнфорда, и тому на мгновение показалось, будто он падает в эти непроглядные, несимметрично расположенные дыры, будто его голову пришпилили к доске, череп вскрыли, и все до последней мысли и мечты теперь видны как на ладони стоящему в коридоре созданию.

Крэнфорд встряхнулся, мысленно и физически, и сделал глубокий вдох. Это абсурдно, нелепо и к тому же весьма грубо. Каким вообще образом странному мужчине (если это мужчина) удалось узнать номер его комнаты? Может, это волонтер, который работает на конвенте? Кем бы он ни был, у него не было никакого права заявляться к Крэнфорду посреди ночи.

— Послушайте-ка, — сказал Уэсли, и собственный голос показался ему слабым, будто укутанная в ткань фигура втягивала в себя произносимые им слова, — костюм просто замечательный, как я сегодня и говорил, но у меня нет времени на игры с переодеванием и страшилками, понимаете? Ума не приложу, как вам удалось узнать…

Тут Крэнфорд умолк, потому что неправильной формы голова странного создания (а именно так он теперь мысленно называл незнакомца) задергалась, заходила ходуном, будто кто-то бездумно мял в пальцах резиновый мешок, набитый камнями вперемешку с гелем. Крэнфорд сделал шаг назад, и создание последовало за ним в номер. Уэсли даже не подумал захлопнуть дверь. Он чувствовал, что это не поможет.

— Тьма пришла. Настала пора…

Сначала Крэнфорд решил, что это гулким голосом заговорило само создание (дверь за ним захлопнулась, хотя паучьи руки не предприняли при этом никаких действий). Но нет, голос шел из телевизора — на экране Роберт Блейк, стоя на краю студийной имитации пропасти, смотрел на огромный черный экран с проекцией крутящихся планет и звезд.

— Так тебе предназначено. Произнеси нужные слова, — приказывал голос. — Верни Древних…

Голос принадлежал Ричарду Шепарду, специалисту по озвучке, чей глубокий баритон в пятидесятых и шестидесятых годах с успехом рекламировал все подряд, начиная с подержанных автомобилей и заканчивая гигиеническими прокладками. Крэнфорд вспомнил, как Том Ньютон рассказывал ему, что заплатил Шепарду целых пятьдесят баксов за диалог длиной в три минуты, будто бы это было неслыханным расточительством.

Воспоминания нахлынули на Крэнфорда, словно пытаясь не дать ему прийти к очевидному выводу: в его номер пробрался не поклонник ужастиков, но нечто иное, не человек даже.

— Звезды заняли правильное положение… здесь на Земле именно такое место, где тот, кому назначено судьбой, может сказать правильные слова. И разверзнется хаос. Так тебе предназначено! Узри же звезды во тьме ночной!

Создание в маске медленно воздело правую руку, и Крэнфорд услышал, как позади с треском разошлись шторы. Повелительный взмах, и голос Ричарда Шепарда, отдаваясь эхом, приказал: