Черные хирурги - [4]

– Кто это? Зам?

– Зам. Ты давай не затягивай до самого вечера. Вернешься – доложишь. Как там Стас?

– Нормально.

– Как это не вовремя, – проворчал Орлов.

– А бывают ранения вовремя? – ехидно переспросил Гуров, хотя и начал понимать недовольство начальника.

– Не лови на слове, ты ведь…

– Ладно, я все понял, – перебил сыщик генерала.

Не понять было трудно. Если тебя вызывают в главк, а начальник делает вид, что не знает зачем, но выражает сожаление, что ты временно остался без напарника, то это может означать только какое-то поручение сверху. Точнее, новое дело. Да еще такое, что другого напарника тебе не дадут, не прикомандируют. Потому что тут нужен опытный «важняк» и никакой утечки информации быть не должно. Это означает, что вопрос щепетильный, конфиденциальный и так далее. «Человечество придумало столько формулировок, – усмехнулся про себя Гуров, – что возникает ощущение, будто оно стесняется называть подобные ситуации своими именами».

Закончив рапорта, Гуров спокойно и со вкусом пообедал, полагая, что на сытый желудок самые неприятные явления кажутся более или менее приемлемыми. Заперев дверь, он снял свою гражданскую одежду, достал из шкафа форменные ботинки, брюки и рубашку. Напялил на голову фуражку и с неудовольствием посмотрелся в зеркало на внутренней стороне дверцы. Современные офицерские фуражки с непомерно высокой и громоздкой тульей ему не нравились. Тем не менее в министерство полагалось являться в форме.

* * *

В приемной, из которой двери вели в кабинеты двух заместителей, Гуров появился ровно в четыре часа. Две девицы самого юного возраста, который никак не подходил, на взгляд сыщика, для такой приемной, о чем-то оживленно шептались. Судя по тому, как одна из них деловито вскинулась навстречу полковнику, а вторая лишь напряженно выпучила глаза, одна из девиц была секретаршей, а вторая стажером.

– Вас просили подождать, – изобразила вежливость на лице секретарша, положив трубку внутреннего телефона.

Гуров кивнул, повесил фуражку на вешалку и уселся у стены. «Начинается, – подумал он с неудовольствием. – Великие начальники постоянно заняты важнейшими делами, а мы все бездельники. А мне, между прочим, половину ночи задержанных потрошить. Неплохо бы и подготовиться».

Через полчаса Гуров начал нервничать, через час – откровенно злиться. Его подмывало дождаться ровно пяти, плюнуть на все и объявить секретарше, что его просили прибыть до семнадцати, а коль скоро уже семнадцать ноль пять, то он отбывает. Но как раз ровно в ноль пять на столе секретарши пискнул телефон. Девушка подняла трубку, выслушала и подняла глаза на Гурова:

– Проходите, товарищ полковник.

Сыщик вздохнул глубоко, чуть задержал дыхание и выдохнул. Следовало унять раздражение, чтобы не выглядеть слишком развязно в кабинете генерала. Черт его знает, зачем его сюда вызвали.

Оказывается, генерала Грибенникова Гуров знал в лицо. В последний раз он видел его на коллегии министерства, а до этого… до этого, кажется, на месте происшествия, когда Гуров дежурил по городу. Да, точно, тогда расстреляли машину одного известного авторитета. Гурову врезались в память постоянно сведенные к переносице брови и чуть прищуренный левый глаз.

– Проходите, Лев Иванович, – предложил генерал негромким голосом, бросив на полковника короткий взгляд с неизменным прищуром.

Грибенников сидел вполоборота в распахнутом кителе и держал около уха телефонную трубку. Видимо, ждал, когда ему на том конце ответят.

– За то, что заставил ждать в приемной, не извиняюсь, потому что как раз ждал информации по данному делу. Не хочу грузить вас лишней оперативной информацией.

– По делу? – сухо спросил Гуров, полагая, что генерал все же должен был из приличия извиниться.

– Конечно, по делу, – удивленно шевельнул бровью генерал. – Не о здоровье же жены Орлова я вас пригласил побеседовать.

Первая информация поступила. Слово «пригласил» в данном контексте звучало неприятно. Для того чтобы поручить какое-нибудь дело, не приглашают, а вызывают. Если пригласили, то речь пойдет не о поручении или приказе, а о просьбе. Правда, отказывать в таких просьбах не принято. Либо нужно делиться информацией, либо что-то выполнять. В обоих случаях ничего приятного. В подтверждение этого умозаключения прозвучала саркастическая шутка по поводу здоровья жены Орлова. Значит, нужен не просто опытный оперативник, но и еще из близких Орлову – как гарантия соблюдения конфиденциальности, да и вообще выполнения просьбы. Ох, как не любил Гуров эти придворные делишки, которые касались высокопоставленных особ, где нельзя было переходить определенные грани, отличавшие этих особ от обычных граждан…

Грибенников снова прищурил свой глаз – очевидно, в телефонной трубке наконец заговорили. Он что-то выслушал, чуть покусывая губу.

– Хорошо, выполняйте, – наконец приказал генерал в трубку. – В случае эксцессов сообщать немедленно. Доклад через каждые два часа.

Положив трубку на аппарат, генерал развернулся к Гурову всем корпусом, сложил кисти рук перед собой и сжал их в замок. От внимания сыщика этот нюанс не ускользнул – что-то генерал не совсем в своей тарелке.