Черные горы - [27]

Чап шел безоружным, без меча или дубинки; сегодня он не должен был убивать, не должен был оставлять следов своего пребывания здесь. Что касается оружия, то он располагал выведанными Чармианой секретами Сома, — выведанными неизвестно как, но можно было положиться на ее способность сделать это в мужском окружении. Можно было положиться и на его собственное упорство и быстроту мысли и тела; и на три магические слова; и на пакетик отравленных фруктов, совершенно невинных на вид и на вкус. Ханн продемонстрировал, что человек может есть их без всякого вреда для себя.

Несколько человек вышли навстречу Чапу и разминулись с ним в туннеле, по которому он спускался. Затем дорога разветвилась, раз, другой, и теперь не было видно ни единой живой души. Ответвление, по которому было велено следовать Чапу, представляло собой узкий коридор; некоторое время он тянулся без каких-либо пересечений. Время от времени коридор сменялся пещерами, где проход превращался узенькую тропинку между расщелинами, чья глубина терялась в темноте. Солнечный свет пробивался в большие пещеры сквозь скрытые отверстия, расположенные где-то высоко над головой. Вдоль недоступных свету участков пути несколько лампадок обеспечивали слабое освещение. Не было никаких признаков, никаких свидетельств того, что в той стороне находится что-либо, имеющее особое значение.

До сих пор все было так, как предсказывала Чармиана. И теперь, в точности, как она сказала, тропа пролегла через более широкую расщелину, чем обычно, а затем снова разветвилась. Правая ветка — опять-таки, как было сказано Чапу — вела в личные покои вице-короля. Левый коридор, более узкий, и был тем, по которому должен был идти Чап.

Теперь наконец появились и предупреждающие знаки. Чап не сомневался в том, что они означали, хотя и не остановился, чтобы попытаться разобрать буквы. Он не обратил внимания и на другое, более грозное предупреждение: связку мумифицированных рук, которые, вне всякого сомнения, принадлежали тем, кто висел над проходом, подобно связке высушенных овощей. Он слегка наклонил голову, проходя под ними и не желая, чтобы мертвые пальцы коснулись его волос. Его сердце застучало быстрее. Если бы в эту минуту его остановили и стали расспрашивать, ему было бы трудно убедительно доказать, что он не видел никаких предупреждений.

Последний резкий поворот, и Чап уперся в массивную, без какой-либо надписи или обозначения дверь. Она тоже оказалась такой, какой описывала ее Чармиана: настолько крепкой, что потребовался бы таран, чтобы ее высадить. Не имея меча, чтобы простучать эфесом условный сигнал, Чап воспользовался кулаками. Дверь отозвалась на его удары не больше, чем это сделал бы ствол массивного дерева, но кто-то, должно быть, прислушивался к любому, даже малейшему шуму, так как быстро последовал ответ. Смутно различимое лицо оглядело Чапа через маленькое зарешеченное отверстие. Послышался скрип решеток и звяканье цепей, и огромная дверь сдвинулась внутрь ровно настолько, чтобы он смог войти.

Он вступил в пустую, с вырубленными в скале стенами, комнатушку площадью около десяти квадратных метров. Ни стульев, ни какой бы то ни было иной мебели здесь не было; двое мужчин в ожерельях гвардейцев, часовые, не могли, таким образом, присесть, чтобы расслабиться. Прямо напротив двери, через которую вошел Чап, к стене была приставлена лестница длиной около пяти-шести метров; рядом с лестницей виднелось единственное, если не считать двери, отверстие в комнате — узкая дыра, ведущая вниз, в темноту. Толстые свечи в настенных нишах освещали караульное помещение соответствующим образом.

Один из мужчин, встретивших Чапа, достигал едва ли половины нормального роста, его ноги были уродливо коротки. Другой охранник был нормального роста и сложен пропорционально, но такого странного лица, как у него, Чапу никогда еще не доводилось видеть у живых людей: сплошной шрам, из которого, словно подкарауливая что-то, выглядывал единственный уцелевший глаз. Если верить Чармиане, этих людей привлекли на ее сторону обещания лучшего лечения, когда она придет к власти. Как только Чап вошел внутрь, эти двое закрыли и накрепко заперли огромную дверь; затем они выжидающе, но ничего не говоря, уставились на Чапа.

Он тоже не стал попусту терять время, а пересек помещение и заглянул в отверстие. В темноте он не смог ничего разглядеть.

— Где тварь? — спросил он. — Я имею в виду — в какой части этой комнаты?

Изуродованный шрамами человек нервно хмыкнул.

— Трудно сказать. У тебя есть какое-нибудь средство усыпить ее?

— Конечно. Но я бы хотел точно знать, где бросить приманку.

Они подошли и, став рядом с ним возле отверстия, принялись вглядываться вниз и прислушиваясь, переговариваясь шепотом и пытаясь определить местоположение твари. Они беспокоились о том, чтобы ему все удалось. Если бы его попытка провалилась, их участие в ней раскрылось бы, когда Чап — живой или мертвый — был бы обнаружен. Казалось, прошло много времени прежде, чем карлик поднял руку, привлекая внимание Чапа, и показал куда-то вниз. Склонившись над ямой, напрягая зрение, Чап подумал, что смутно слышит сухой топот многоногой твари.