Черные дьяволы - [25]

Даже у капитан-лейтенанта не было ключей от сарая. Доступ к хранившимся в нем сокровищам имел только Николай Сергеевич, который возился в нем при свете «летучих мышей» с утра и до ночи. Что он там делал?.. Об этом можно было только догадываться. Но когда он в своей неизменной кепочке-восьмиклинке, повернутой козырьком назад, выползал из глубины сарая на солнышко, от него разило машинным маслом, тавотом и бензином.

В этой кепочке Николай Сергеевич был похож не то на мотогонщика, не то на знаменитого авиатора Сергея Уточкина, чьи портреты, наклеенные на паспарту, красовались раньше в витрине образцовой фотографии на Дерибасовской. Знаменитый авиатор, как знал Нечаев, был заикой. А Николай Сергеевич просто не раскрывал рта.

За столом он горбился, листал газеты и журналы, которые привозили из города, а потом, когда обед подходил к концу, с облегчением отставлял стул. И снова по отвесной лесенке, которую капитан-лейтенант называл штормтрапом, спускался к сараю.

— Беспокойный дяденька, — сказал Костя Арабаджи.

— Беспокойный? Скорее обстоятельный, — ответил капитан-лейтенант. — Для вас же старается. Вы ему потом спасибо скажете. А сейчас… Займемся водолазным делом. Троян! Вы, кажется, были водолазом? Поможете другим. Не забыли еще, как надевается скафандр?

— А снаряжение? — спросил Троян.

— Это моя забота. Значит, договорились?

Капитан-лейтенант не бросал слов на ветер, они не раз имели возможность убедиться в этом. Не успели они встать из-за стола и покинуть кают-компанию, как дневальный доложил о прибытии водолазного бота «Нептун».

— Вот и отлично, — сказал капитан-лейтенант. — Передайте капитану, что до утра команда свободна. Пусть проверят снаряжение, а потом могут отдыхать.

— Вот это да! Фокус-покус! — только и смог пробормотать Костя Арабаджи.

Водолазный бот пришел из Одесского порта, к которому был приписан. На нем были две водолазные станции и декомпрессионная камера. В общем, небольшое валкое суденышко с широкой кормой и обшарпанными бортами, на котором не разгуляешься. Но для учебных занятий оно вполне годилось.

В этом все убедились утром, когда поднялись на борт «Нептуна». Матрос убрал сходни, и бот отошел от берега.

Затем бросили якорь, и капитан-лейтенант велел Трояну приготовиться к спуску.

Надев рейтузы, свитер и шерстяную феску, Троян снял с плечиков водолазную рубаху и просунул в нее ноги. Тогда Костя Арабаджи и Сеня-Сенечка ухватились за края рубахи с двух сторон и одним длинным рывком натянули ее на Трояна до самого горла. Теперь очередь была за манишкой и медным котелком.

Присев на корточки, Сеня-Сенечка завязал на ногах Трояна тяжелые водолазные калоши, навесил ему на спину и на грудь свинцовые «медали», а Костя Арабаджи тем временем намочил водой иллюминатор и завернул его до отказа. Компрессор уже работал.

После этого капитан-лейтенант шлепнул Трояна ладонью по котелку. Пошел!..

И Троян, стоявший на трапе, нащупал ногой нижнюю ступеньку.

После Трояна и Кости Арабаджи наступил черед Нечаева.

Он спускался медленно, постепенно привыкая к глубине. Воздух? Воздух был хорош. Нечаев то и дело нажимал на клапан. Потом он осмотрелся. Солнечный свет пронизывал толщу воды — вокруг было теплое подводное лето. Но когда Нечаев спустился на грунт, это лето сменилось сумеречной прохладой осени. Пробыв под водой около получаса, он подал сигнал, чтобы его подняли.

А назавтра все повторилось. Спуск, подъем, дежурство на телефоне. По лицу капитан-лейтенанта Нечаев видел, что тот доволен, хотя и помалкивает. Хвалить, очевидно, было не в его привычке.

И тогда, к удивлению, вдруг заговорил Великий немой.

Так они промеж себя называли молчаливого Николая Сергеевича, фамилии которого никто не знал. Они прозвали его так потому, что помнили время, когда Великим немым было кино, помнили первые звуковые фильмы «Снайпер», «Встречный» и «Путевка в жизнь», о которых в газетах писали: наконец-то Великий немой заговорил. И теперь, услышав голос Николая Сергеевича, они поразились этому не меньше, чем тогда, когда увидели первые звуковые фильмы.

У Николая Сергеевича оказался тенорок.

— Голос прорезался, — шепнул Нечаеву Костя Арабаджи.

— Сегодня я вам кое-что покажу, — сказал Николай Сергеевич после завтрака. — Вы не возражаете? — Он покосился на капитан-лейтенанта.

— Они в вашем распоряжении.

— В таком случае мы отправимся сейчас же.

Он повел их к штормтрапу и, когда они спустились, подвел к сараю. Предъявив часовому пропуск, он вынул из кармана связку ключей и открыл оба висячих замка, после чего зажег фонарь и высоко поднял его над головой.

И тогда в темной сырой глубине сарая залоснились туши четырех металлических рыб. Их длинные тела покоились на клетках-подставках. Не удержавшись, Николай Сергеевич похлопал одну из них по спине. Это были его детища, и он явно гордился ими. Нечаев подумал, что сбоку рыбина похожа больше на двухместный мотоцикл, с которого сняли колеса. Ласково, любовно оглаживая бока железной рыбины, Николай Сергеевич приступил к рассказу. Не только Нечаев с друзьями, но и капитан-лейтенант слушал с открытым ртом.

— Перед вами управляемые торпеды «Дельфин»… — начал Николай Сергеевич, как на уроке.