#черные_дельфины - [89]

Инге вдруг показалось, что у Комракова нет ногтей. Тут же она поняла, что он в тонких резиновых перчатках телесного цвета.

— Так на чём мы остановились? — вкрадчиво продолжал он. — Я предлагал тебе присесть в гостиной. Давай вот так. — Комраков посадил её на стул, заведя руки за спинку. Плечи свело, но Инга не стонала, чтобы не доставлять ему удовольствие. — Ещё чуть-чуть. Доведу до совершенства твою позу. — Грубым движением он раздвинул ей ноги, прикрутив каждую к ножке стула.

Комраков сделал пару шагов назад, любуясь. Будто бы он был скульптор, который только что закончил работу.

— Прекрасно, прекрасно, — кивнул сам себе и наконец сел на диван напротив Инги.

Он отпил чай, улыбнулся собственным мыслям. Инге становилось всё сложнее и сложнее думать — страх поднимался от низа живота к рёбрам, работая, как мгновенная заморозка. «Фиксируйся на деталях, — повторяла она сама себе, — фиксируйся на деталях». То, что этот человек мирно, уютно пил чай из её чашки через минуту после того, как привязал её скотчем к стулу, ввергло в панику.

— Тебе интересно спросить, Инга Александровна, когда я тебя вычислил? — Он мягко посмотрел на неё. — Кстати, снимаю шляпу перед твоим помощником — твой IP-адрес отлично защищён, по нему я тебя выследить не смог. Да и весь этот камуфляж под Сухову, включая трудовую книжку, выполнен великолепно. Я любовался. Такого соперника у меня не было никогда.

Он перегнулся через подлокотник дивана, поставил на колени чёрный кожаный портфель с пряжками. Когда Инга училась в школе, с такими ходили десятиклассники. Комраков одну за другой расстегнул пряжки, откинул крышку — мелькнул блокнот, серый бок ноутбука, какие-то провода — и достал оттуда шуршащий салатовый пакетик с надписью: «Коликов_нет — сеть столичных аптек».

— Орудие пробуждения в Сочи не забыла случайно? То, которое фотографировала? — Он поставил пакетик на журнальный столик. Внутри звякнули пузырьки с лекарствами. — Но если забыла — ничего. Я позаботился, со своим пришёл, как видишь. Я прекрасно знаю дозировки. Овощем не останешься.

Инга попыталась пошевелить руками, высвободить кисти. Вывернутые суставы тут же отозвались острой болью, она зажмурилась, будто получила кулаком в нос.

— Я вижу, тебе больно, — тоном искреннего сочувствия сказал Комраков. — Но не переживай. Это ненадолго. Скоро станет совсем легко. — Он задумался, рассматривая фотографии на стене. — Красивая у тебя дочь, да и ты — тоже ничего. Тонкая, высокая, эти волосы — загляденье. Жаль, ума тебе не хватило. Не надо было под аккаунтом Штейна в группу соваться.

Комраков встал, подошёл к комоду, который стоял у рабочего стола.

— Видишь ли, я тут порылся у тебя, пока ждал, — продолжал он извиняющимся тоном. — Не беспокойся! Все вещи на своих местах, и я был в стерильных перчатках.

Он выдвинул верхний ящик комода и достал оттуда записку, которую писала Инга, — первое задание при вступлении в группу.

— Зато записка теперь будет на самом виду!

Он положил листок на журнальный столик рядом с лекарствами.

— Как хорошо, что ты решила сымитировать Далиду! — облегченно вздохнул Комраков. — Если бы тут стояла подпись какой-то Суховой, пришлось бы обойтись без записки. А так, дом — твой, ручка — твоя, вон она из стаканчика торчит — верно? Почерк не очень схож, нервный какой-то, но это ведь объяснимо, правда? Последние минуты жизни, ты волновалась, хотела сделать всё правильно…

Впрочем, я отвлекаюсь, — сам себя перебил Комраков. — Когда я увидел уже умершего Штейна в группе, да не просто в группе, а в альбоме с пробудившимися, я, конечно, первым делом попытался проверить IP, потому что в призраков не верю — профессия не позволяет. Но когда мне это не удалось, понял, что действует кто-то отлично подготовленный, явно айтишник или даже целая команда. Я стал просматривать окружение Олега. У него было не так много друзей, развлекающих себя ведением всяческих расследований… А ты — такая яркая, всегда на виду. Когда появилась Сухова, я не был уверен до конца, но, поверь, Далиду я выбрал именно под тебя. Такая же красивая… тревожная… все возлюбленные покончили с собой…

Инга замычала.

— Олег пробудился сам, тут уж поверь мне. — Комраков, будто прочитав её мысли, спокойно смотрел ей в глаза. — Он был отличным фотографом, он заслужил пробуждение по высшему разряду… Но ты права — я готовился помочь и даже сделал дубликаты его ключей. Какое везение, что на связке оказались и твои! Не пришлось ничего придумывать, чтобы заглянуть к тебе на чай сегодня!

Ты, впрочем, тоже заслужила своё пробуждение. Как и Щекотко, как и Малышев. Последний молодчина — ему достаточно было просто написать краткое «сейчас». Ровно в три тридцать утра, заметь — мне нравится некоторая романтическая пунктуальность. Многие делали это без моей помощи — Чириков, Адлер, Постников. — Комраков глотнул чай и продолжал: — Не думай, что я пришёл сюда тебя убить, чтобы боссу отошла какая-нибудь очередная недвижимость или кругленькая сумма. Наверное, ты давно поняла: материальное меня не интересует. Он нанял меня. И я согласился — охотно, потому что знаю о смерти больше, чем он. Я пришёл сюда, потому что знаю: тебе нужно пробуждение. И тебе нужна моя помощь. Ты убедила себя, что ведешь расследование. Но посмотри правде в глаза: это отмазка, чтобы не думать глубже, не докопаться до настоящей причины. Ты пришла в «Чёрные дельфины», потому что на самом деле хочешь умереть. Ты не чувствуешь связи с близкими людьми. Ты не знаешь, что такое любовь. Ты не видишь никакого смысла в дальнейшей жизни. Что тебя ждёт? Увядание? Старость? Болезни? Ты можешь быть творцом своей собственной судьбы. Ты можешь пробудиться красиво, как это сделала великая певица, потому что у тебя такая же мятущаяся и неспокойная душа, как у неё.