Черные боги, красные сны - [15]

Когда ее взор наконец достиг этого места, боль пришла не сразу. Она почти спокойно наблюдала перепад полного мрака и колеблющегося, неровного свечения. Свет падал на девушку, склонившую рыжеволосую голову над длинным телом мужчины, неподвижно лежащим на знаменах. В глубокой тишине Джирел напряженно наблюдала за происходящим. Она снова вернулась назад, в прошлое, она всматривалась в лицо умершего, она живо и отчетливо чувствовала, как ее колени упираются в жесткую холодную ткань знамени, как оцепенение сковало ее сердце. Давно минувшее горе вновь настигло ее в вечности, сердце ее содрогнулось от боли, вынести которую у нее не было сил.

Буря противоречивых чувств захлестнула Джирел: в душе ее смешались страдание и скорбь, ненависть, любовь и гнев. Все померкло перед этой бурей, захватившей все ее существо. В тот миг для нее ничего другого, кроме этих чувств, не существовало. Они бурлили в ней, нагнетая напряжение в самой сокровенной, глубочайшей области ее личности, пока не раздался страшный, сокрушительный взрыв неистовых эмоций, в котором гнев взял верх над всеми остальными. Она испытывала неистовую злобу на жизнь, которая допустила такое страдание, на Джаризму за то, что та заставила ее заглянуть в собственную память. Злоба Джирел была столь сильна, что все вокруг сотряслось, растаяло и сплавилось в яростном пламени ее возмущения...— и вдруг раздался щелчок. Жуткая картина перед ней неожиданно задрожала, завертелась и обрушилась, сменившись мраком полузабытья.

Острая боль пронзила Джирел, пробившись сквозь морок полубессознательного состояния. С трудом понимая, что произошло, она все же обрадовалась этой перемене, хотя она принесла ей новую пронзительную боль, которая оказалась такой сильной, что тут же снова погрузила ее в пучину страдания,— поистине это было превращением, поправшим законы естества.

Догадавшись, что ее ярость растопила чары Джаризмы, Джирел с нетерпением ждала, когда же окончатся мучения. Она знала, каким будет ее следующий шаг, пусть только страдание поскорей отпустит ее, к ней вернется сознание и омоет все ее существо всей своей мощью.

Джирел открыла глаза и увидела, что неподвижно стоит перед огромным, светящимся живым огнем шаром. Толпа изумленных тварей обступила ее плотным кольцом, и Джаризма разгневанно шагнула вперед, не в силах поверить, что чары ее разрушены. Джирел обвела всех горящими яростью желтыми глазами и рассмеялась грозно и торжествующе. Она взмахнула рукой, и в талисмане вспыхнуло сиреневое сияние.

Джаризма сразу все поняла, и лицо ее исказилось страхом. Толпу остолбеневших гостей оглушил страшный вопль, и Жирод, умоляюще протянув руки к Джирел, выбежал вперед.

— Нет! Нет! — крикнула Джаризма,— Подожди!

Но было уже поздно. Кристалл, искрящийся ярким пламенем, сам вырвался из руки Джирел. Ударившись об пол у ног волшебницы, он разлетелся на мелкие сверкающие кусочки.

Первые секунды все оставалось по-прежнему. Джирел, затаив дыхание, ждала, что произойдет дальше. Жирод бросился на пол, отчаянно пытаясь дотянуться до Джирел. Растопырив руки, он мертвой хваткой вцепился в ее щиколотки. Джаризма вся сжалась и замерла, обхватив голову руками, будто хотела спрятаться. Пестрая толпа гостей с фатальным спокойствием молча наблюдала за происходящим. Внутри огромного шара вспыхнуло светлое пламя. Джаризма глубоко вздохнула, и в полной тишине этот звук показался особенно громким. Пламя несколько раз вздрогнуло и погасло. На несколько секунд все погрузилось во тьму. Затем мертвую тишину нарушил отдаленный низкий рев. Рев все нарастал, все громче, все ниже, все мощней. У Джирел было такое чувство, будто ее барабанные перепонки вот-вот не выдержат и лопнут и череп разлетится на мелкие кусочки. И тут, заглушая рев, раздался резкий хруст, кристаллические стены зала затряслись, задрожали и потрескались, сквозь трещины тонкими лучами прорвался сиреневый свет. Над головой Джирел раздался оглушительный грохот, и волшебная башня Джаризмы начала разваливаться у всех на глазах. Сквозь длинные ломаные трещины ворвался светло-сиреневый день, казавшийся таким безмятежно-спокойным на фоне творившегося хаоса.

Толпа гостей пришла в движение. Джаризма выпрямилась во весь рост. Она гордо подняла голову, обрамленную гладкими черными волосами, весь облик ее выражал теперь отчаянный вызов, и пронзительный крик волшебницы перекрыл страшный грохот разрушения: «Урда! Урда-сла!»

И вдруг на миг оглушительный шум падающих стен стих, и наступила мертвая тишина. Из этой тишины, словно в ответ на крик волшебницы, пришел Великий Шум — неописуемый, невыносимый грохот, похожий на раскаты грома. Сквозь падающие кристальные стены стало видно, как небо прорезал длинный черный клин. Будто сиреневый день расколола полоса темнейшей ночи, сквозь которую невыносимо близко, невыносимо ярко проступили звезды.

Оцепенев от удивления, Джирел закинула голову вверх и смотрела на эту жуткую полосу звездной ночи. Джаризма протянула вверх руки и застыла. Казалось, она приготовилась дать отпор этой грозовой черноте, которая неумолимо приближалась к ней, как огромное небесное копье. Вот оно опустилось на башню, но Джаризма даже не шелохнулась. Исполинской тенью тьма стремительно надвигалась на них. Вот она уже нависла над ними, земля содрогнулась под ногами Джирел, и откуда-то, словно издалека, донесся крик Джаризмы.